Letter 1592

Tchaikovsky Research
Date 15/27 September 1880
Addressed to Nadezhda von Meck
Where written Kamenka
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 675)
Publication П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 2 (1935), p. 413–416
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том IX (1965), p. 272–275

Text

Russian text
(original)
Каменка
15-го сент[ября] 1880

Сейчас получил дорогое письмо Ваше из Флоренции. Итак, Вы на Viale dei Colli, в милой вилле Oppenheim! Как я радуюсь этому, как понимаю чувство удовлетворённой потребности в отдыхе, которое Вы должны теперь испытывать, милый друг мой! И вместе с тем, если бы Вы только знали, до чего мне хочется очутиться там около Вас! Знаете ли, что я все более и более увлекаюсь мыслью в конце октября уехать во Флоренцию, даже без Алёши. Подобно Вам, я не люблю долго засиживаться на одном месте, и теперь меня так и тянет туда, «wo die Citronen blühen», особенно потому именно, что, часто думая о Вас и воображая Вас на вилле Oppenheim, у меня просто сердце ноет при мысли, что не повторится теперь то, что оставило во мне такое чудное и поэтическое воспоминание и что я не буду гулять по Viale dei Colli в одно время с Вами. Конечно, без Алёши мне трудно представить себя на вилле Bonciani, но если б, по крайней мере, я бы мог -пожить в каком-нибудь из флорентийских отелей и оттуда предпринимать прогулки на Viale dei Colli, San Miniato и все те места, где ежедневно бывал приблизительно в то же время 2 года назад! Я ещё не получил решительного известия о том, что моя опера пойдёт не ранее января. Если известие, которое сообщил мне Анатолий со слов одного из певцов русской оперы, подтвердится, — то я не удержусь и уеду во Флоренцию, а оттуда после Вашего отъезда съезжу в Рим с тем, чтобы уже потом отправиться в Петербург прямо к постановке оперы. Не правда ли, милый, добрый друг, — Вы одобряете проект мой! Нет никакого сомнения, что отсутствие Алексея будет для меня очень чувствительно, но ведь уж если ему суждено попасть в солдаты, — то нужно же свыкаться с этим? К тому же, я лелею всё-таки надежду, что он освободится от повинности, и в таком случае я тотчас же выпишу его к себе.

Вы спрашиваете, милый друг, каков Лев Вас[ильевич] как хозяин? Для этого расскажу Вам вкратце историю каменского хозяйства. Каменка принадлежала отцу Льва Вас[ильевича], декабристу Василию Львовичу, лишённому в 1826 г. всех прав состояния и сосланному в Сибирь на каторгу. У него в то время уже было 2 сына, Пётр и Николай, к которым за политической смертью отца и перешло имение. Катастрофа эта и затем плохое управление опекунов довело Каменку до полнейшего расстройства. Когда второму из двух собственников Каменки, Ник[олаю] Вас[ильевичу], минул 21 год, он приехал сюда для поправления дел и, несмотря на молодость, мало-помалу, благодаря руководству соседа Графа Бобринского, поставил каменское хозяйство настолько хорошо, что через 10 лет, когда его матери и остальному семейству было дозволено возвратиться в Россию (в 1856 г.), они все могли уже жить безбедно. Но тем не менее Ник[олай] Вас[ильевич] не сознавал в себе сил и способностей довести хозяйство Каменки до возможного совершенства и вот, заметив в одном из младших братьев способности к делу, он вызвал его из Петерб[урга] (где Лев Вас[ильевич] начинал тогда службу в гвардии), стал его знакомить с делом и, наконец, через 3 года дал ему полную доверенность на управление Каменкой в качестве главного управляющего и сдал ему все хозяйство, назначив жалование в 4 тысячи рублей, которые долгое время составляли весь доход Льва Вас[ильевича]. Этот последний в короткое время поставил каменское хозяйство в образцовое положение. Вы спрашиваете, строг ли он? Да, строг, — но в высшей степени гуманен и справедлив. Его здесь очень боятся, но и очень любят и уважают. Каменка приносит в год около ста тысяч дохода (экономия и завод), но нужно, впрочем, заметить, что в последние годы на завод было положено много денег, а, с другой стороны, качество бураков ухудшилось, так что доход несколько уменьшился, но нужно надеяться, что зато в следующие годы дело пойдёт лучше прежнего, так что в среднем результате доход Каменки можно всё-таки считать в сто тысяч. Быть может, Вам интересно знать, кто пользуется этим доходом? Каменка принадлежит по-прежнему двум старшим братьям, Петру и Ник[олаю], и каждый из них берет себе одну треть дохода, а остальную треть они отдают старушке-матери, которая в свою очередь делится со своими другими детьми (их у неё всех в живых 10 человек). Не правда ли, как странно, что в одном и том же семействе два старшие сына богаты, — остальные же неимущие? Не берусь объяснять, каким образом произошло то, что старшие сыновья не захотели по справедливости разделить своё имение с теми братьями и сёстрами, которые родились уже после ссылки отца на каторгу, — но таков факт. Все семейство давно к нему привыкло и считает чем-то нормальным, хотя я в глубине души тайно возмущаюсь этим. Впрочем, справедливость требует сказать, что старшие братья ещё лет 15 тому назад образовали капитал и обеспечили своих сестёр и братьев, а именно — дали каждому по 20 тысяч.

Что касается собственного состояния Льва Васильевича, то вот его краткая история. Сначала, как я говорил выше, он не имел ничего, кроме жалованья от старших братьев. Потом, наравне с другими он получил капитал в 20 тысяч, а в 1870 г[ода] в вознаграждение за приведение каменского хозяйства в превосходное состояние, братья подарили ему 50 тысяч, и вот на эти 70 тысяч Лев Вас[ильевич] купил имение Вербовку, которое благодаря своему умению и знанию дела из небольшого имения превратил в очень доходное (разумеется, относительно). Оно приносит ему средним числом 12 тысяч в год. Таким образом, доход Льва Вас[ильевича] вместе с жалованьем составляет 16 тысяч, которых ему вполне хватает для того почти роскошного существования, которое мы здесь ведём. К сожалению, в этом году ему придётся потерпеть убыток, ибо бураки пропали совершенно, пшеница частью сгорела, частью плоха, — ну, словом, придётся вынести бедственный год, утешаясь надеждами на будущий.

Вы видите, милый друг, что занятия Льва Вас[ильевича] очень сложны. Он управляет и экономиями и заводом каменским, да кроме того — Вербовкой.

Кстати о Каменке. Получаете ли Вы за границей «Русскую старину»? В одной из последних книжек е напечатаны некоторые письма Пушкина и в числе их одно к Гнедичу из Каменки. Пушкин здесь писал «Кавказского пленника». Старушка Александра Ивановна Давыдова, мать Льва Вас[ильевича], его отлично помнит.

Вы спрашиваете, дорогой друг, строгая ли мать моя сестра? По существу своего характера она очень мягка и потому никогда не употребляла в воспитании детей никаких строгих мер в смысле наказаний, т. е. никто из них никогда не был ни высечен, ни оставлен без обеда, ни поставлен на колени и т. п., и тем не менее все они всегда были в отношении её удивительно послушны и покорны. Она обладает способностью поддерживать в глазах детей свой материнский авторитет без всяких наказаний. Но зато не могу скрыть, что она немножко слаба в отношении старших детей и что, например, постоянное нездоровье племянницы Тани я приписываю тому, что сестра никогда не могла добиться от неё подчинения тем гигиеническим условиям, которых от неё требуют доктора.

С большим интересом просмотрю оперу Ponchielli и сочинение Вussу. А что поделывает Владислав Альбертович? Теперь у него будет время заняться музыкой, и я весьма советую ему поработать.

Будьте здоровы, дорогой и милый друг!

Беспредельно любящий Вас,

П. Чайковский