Letter 1685
| Date | 19 February/3 March 1881 |
|---|---|
| Addressed to | Anatoly Tchaikovsky |
| Where written | Florence |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1340) |
| Publication | П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 36–37 |
Text and Translation
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
Милый Анатоша! На другой день моего пребывания в Вене погода изменилась, начало морозить, поднялась страшная метель и я сильно проскучал. Вечером был в «Orpheum» (помнишь, где мы с Котиком бывали), чтобы убить вечер, ибо, на моё несчастье, в опере шёл балет, и притом неинтересный. На другой день встал в 5 часов утра, а в 7 часов, сопровождаемый воем страшной снежной бури, выехал по направлению к Италии. Я очень боялся что нас где-нибудь снег остановит, но, слава Богу, приехали благополучно, и вечером, в 6 часов, мы уже переехали границу Италии. Как мне приятна была увидеть итальянские лица и услышать их язык: как будто чем-то родным повеяло. Когда я проснулся сегодня, уже близ Флоренции, то испытал волшебное впечатление. Вместо снега и серого неба я увидел картину итальянской весны, всю залитую ярким солнцем. В самом деле, что это за чудная страна, и как жутка было мне думать, что у Вас там, на севере, ещё суровая зима! Ещё нигде не был. Приехал в 7 час[ов] утра, умылся, напился кафе и сейчас пойду бродить по городу и зайду в кое-какие церкви и в музей, а вечером, в 10 часов, если не слишком устану, отправлюсь в Рим! В противном случае проночую здесь. Расположение духа у меня очень хорошее, но странное дела, без боли сердца не могу подумать а Петербурге и опере, как будто я потерпел фиаско. Просто сумасшествие какое-то, тщетно стараюсь себя уверить, что был серьёзный успех — ум отказывается воспринять эту истину. Целую и обнимаю крепко! Пиши, ради Бога! Твой П. Чайковский |
Dear Anatosha! A few days ago, while I was staying in Vienna, the weather changed: it began to freeze, a terrible snowstorm arose, and I was extremely fed up. That night I went to the "Orpehum" (remember, where Kotik and I went?), in order to kill time in the evening, because, unfortunately for me, they were giving a ballet at the opera, and an uninteresting one at that. The next day I rose at 5 o'clock in the morning, and at 7 o'clock, accompanied by the howling of a terrible snow storm, I set off for Italy. I was very afraid that the snow would cause us to stop somewhere, but, thank God, we arrived safely, and in the evening, at 6 o'clock, we had already crossed the Italian border. How welcome it was for me to see Italian faces and to hear their language; it was like a whiff of something familiar. When I awoke today, already in the vicinity of Florence, I experienced magical feelings. Instead of snow and grey skies, I saw a vista of the Italian spring, all bathed in bright sunshine. The this is truly a wonderful country, and how horrible it was for me to think that you're still having a harsh winter up there in the north! I haven't been anywhere yet. I arrived at 7 o'clock in the morning, washed myself, drank coffee, and now I'm just off for a wander around the city, stopping off at some churches and a museum; and at 10 o'clock in the evening, if I'm not too tired, I'll set off for Rome! Alternatively, I'll spend the night here. I'm in good sprits, but it's a funny thing that I can't help thinking about Petersburg and the opera, as if it had been a fiasco. It's plainly some sort of madness — I'm trying in vain to convince myself that it was a serious success, but my mind refuses to see the truth. I kiss and hug you tightly! For God's sake, write! Yours P. Tchaikovsky |
