Letter 1751

Date	13/25 May 1881
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1351)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 107–108

Text

Russian text (original)

Каменка 13-го мая Голубчик Анатоша! Саша переносит удар, нанесённый ей последним эпизодом с Таней, очень мужественно; здоровье её улучшается. Лева счастлив, что находится среди своих полей и что дело идёт хорошо. Но я лично настроен очень меланхолически, и Таня не выходит у меня из головы. До бесконечности жаль бедную девочку, и руки опускаются, когда подумаешь, какой жестокий удар нанесён ей этим негодяем. Да и злоба душит; хотелось бы отомстить ему, но как? Чувствую, что приходится проглотить обиду и молчать, хотя руки так и чешутся если не бить. то, по крайней мере, написать ему то, чего он достоин. Но к чему это поведёт? Нужно забвение, забвение и забвение. Вчера получена Танина телеграмма; насколько могу понять её телеграмму, перевранную телеграфистом, она, вероятно, приедет сюда с тобой. Очень буду рад тебя видеть! Лева сообщил Мне, что ты был у Анчутиных и даже пел с ней. Спасибо тебе, Толичка. Мысль, что есть в Москве для Алёши заступник и ходатай, очень утешает меня в моей тоске по нем. Я очень доволен своим новым слугой Борисом. Он чистоплотен, аккуратен и внимателен. Разумом своим я отдаю ему справедливость, но не могу победить в себе какой-то инстинктивной антипатии к нему, быть может основанной на том, что он занял Алёшино место и ежеминутно невольно растравляет мою рану. Сейчас давал урок музыки Бобику. Я теперь учу его и Тасю. Мы шутя говорим с Натой, что перестали быть приживалками. Она сделалась компаньонкой и сестрой милосердия; я — Пелагеей Осиповной. Ничего пока не пишу, но приготовляюсь при ступить к всенощной в pendant к моей обедне. Если найду сюжет, то, быть может, приступлю позднее к опере. Это единственный род музыки (кроме церковной), который меня привлекает. Со смертью Рубинштейна я совершенно охладел к симфоническому роду. Здоров совершенно и в особенности рад, что хорошо сплю. Целую тебя крепко. Твой, П. Чайковский