Letter 1995
| Date | 24 March/5 April 1882 |
|---|---|
| Addressed to | Modest Tchaikovsky |
| Where written | Warsaw |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1658) |
| Publication | Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 527–528 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 279–280 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XI (1966), p. 94 (abridged) Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 274 (English translation) |
Text and Translation
The ellipses (...) indicate parts of the letter which have been omitted from all previous publications of this letter, and which it has not yet proved possible to restore from other sources.
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
Варшава 24 марта 8 час[ов] утра Только что приехал в Варшаву. Так как поезд в Москву идёт только в 3 часа, — то я взял № в гостинице «Европа» и сейчас начну совершать омовения. Переезд от Вены сюда не особенно долог и утомителен, — между тем я устал (т. е. не телом, а напряжением нервов) ужасно. Никогда ещё мне не было так противно возвращаться в отечество, как в этот раз. Уж не предчувствие ли это, что я из него больше никогда не выеду? Русские артельщики — показались мне какими-[то] наглыми калмыками, жандармы — медведями, курносые чиновники, осматривавшие ехидно мой багаж и потом явившиеся в ресторан и с шикарною небрежностью хватавшие что попало с буфета, — всё они возбуждали во мне желание нанести им какую-нибудь неприятность. Может быть, когда я попаду в настоящую Русь, — это пройдёт и я снова получу способность упиваться великорусским духом: — но теперь мне противно. Ещё 2 суток ехать! Да, Модя, стыдно признаться, — но опостыла мне милая родина и не сладостные чувства возбуждает во мне приближение её. Сейчас принесли мне чай, и что ж, вместо коричневого заграничного навара из чайника полилась жидкость цвета [...] — противно; принесли «Голос», и как увидал я эту квинтэссенцию петербургизма, — так жутко и гадко стало! О стократ милая Италия: подобно какому-то раю представляешься ты мне (кроме Неаполя), и как мне приятно воображать тебя там! А всё-таки, Модя, не засиживайся и не упускай из виду, что только изобилие денег может скрасить тоску переезда. Да! Прими во внимание, что если ты поедешь, как я, с курьерским прямым поездом, то нужно в Вене ночевать. Из Италии поезд приходит в 10 ч[асов] веч[ера] и в Россию идёт на другой день в 11 ч[асов]. Видел я в Вене балет «Der Spielmann»: превосходная, очень новая вещь. Там в 1-ом действии есть сцена, когда под звуки волшебной скрипки все крысы города отовсюду стремглав выбегают и спускаются в реку; страшно эффектно. Целую тебя, Модичка, и Колю, и Гришу. Нередко помышляю о Вас. Мэри, Эмме, Дине — поклон. П. Чайковский |
I've just arrived in Warsaw. Since the train to Moscow doesn't leave until 3 o'clock, I've taken a room at the "Europe" Hotel, and I'm just about to start to perform my ablutions. The journey here from Vienna isn't particularly long or tiring, but I was awfully tired (i.e. not physically, but from nervous tension). Never before have I been so disgusted returning to my fatherland as I have been this time. Isn't this a premonition that I'll never leave it again? The Russian porters seemed to me like the most arrogant Kalmucks, the bear-like gendarmes, the snub-nosed officials who disdainfully inspected my luggage, and then rolled up at the restaurant and with stylish nonchalance grabbed whatever was on the buffet — all of them filled me with a desire to inflict some sort of unpleasantness upon them. Perhaps when I reach Rus proper, this will pass, and I'll regain the ability to rejoice in the Great Russian spirit — but for now I'm disgusted. Still 2 more days to go! Indeed, Modya, I'm ashamed to admit it — but I'm sick of my dear homeland, and its approach isn't filling me with the sweetest of emotions. Just now they brought me tea, and instead of the the brown foreign brew, a coloured liquid [...] poured from the teapot — horrible; they brought "The Voice", and when I saw this quintessence of Petersburgism, it was so unnatural and revolting. Italy was a hundredfold nicer: for me it was like paradise (apart from Naples), and how pleasant it is for me to imagine you there! But all the same, Modya, don't sit there too long, and don't lose sight of the fact that only an abundance of money can sweeten the sadness of moving on. Indeed! Please consider that if you're travelling, like me, by direct courier train, then you'll need to stay overnight in Vienna. The train arrives from Italy at 10 o'clock in the evening, and goes to Russia the next day at 11 o'clock. In Vienna, I saw the ballet "Der Spielmann": an excellent, very new thing. There' a scene in the 1st act when, to the sound of a magical violin, all the rats in the city rush out from everywhere and go headlong into the river — it's terribly effective. I kiss you, Modichka, and Kolya and Grisha. I often think about you. Regards to Mary, Emma and Dina. P. Tchaikovsky |
