Letter 2257

Date	8/20 April 1883
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	unknown
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 109–110
Notes	Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve

Text and Translation

Based on a handwritten copy in the Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve at Klin, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

8 апр[еля] 1883 г[ода] Анатоша, голубчик! Ох, ох, ох, — пора бы мне домой, уж порядком надоел Париж. Модест бедный ждал, ждал, чтобы Тане лучше сделалось совсем, дабы одного меня с ней не оставлять в трудное время, да так и не дождался. Я наконец уговорил его уехать; он совсем измучился от тоски по Коле своём, да ещё вдобавок заболел и уехал ещё не совсем оправившись, но я получил от него из Кельна и из Кёнисберга две телеграммы, из коих вижу, что выздоровел он вполне, благодаря слабительному, которое я заставил его принять в день отъезда. Я тебе при свидании расскажу причины, по коим страшно было Модесту уезжать, а мне немножко страшно оставаться с Таней. Собственно говоря, состояние её не особенно дурно, но вследствие злоупотребления морфином у неё образуется мало-помалу какой-то колоссальный нарыв, который придётся резать, и вот мы никак не можем дождаться, чтобы этот нарыв созрел и чтобы возможно была операция довольно сложная. Как только это совершится, я уеду. Ради бога ни слова о нарыве и операции никому, кроме Пани, — главное, чтобы до Каменки это не дошло, — они ничего не знают. По этому и Катер[ине] Вас[ильевне] не говори. Бог даст, через несколько дней я освобожусь. В этом принуждённом пребывании в Париже только та хорошая сторона, что я, кажется, успею здесь вполне кончить мою бесконечную оперу и приехать в Россию с чистою совестью человека, приведшего к концу долгое, трудное и кажется хорошо дело. И хорошо, что я раньше не успел все кончить, ибо что бы я делал теперь, если б не работа? Здоровье моё превосходно; было жутко и грустно очутиться в одиночестве, — но ведь это не надолго и потом в Париже так легко рассеяться. В этом отношении это в самом деле первый город в мире. Ну, до скорого свиданья, голубчик. Целую тебя. Паничку и девочку Ващу. Твой Из экономии не телеграфировал Вам 4 апреля. Поздравляю!!!

8 April 1883 Anatosha, golubchik! Oh, oh, oh — it's time for me to go home, I've had quite enough of Paris. Poor Modest has waited and waited for Tanya to completely recover, so as not to leave me alone with her in difficult times, but this never happened. I finally persuaded him to leave; he was altogether worn out from pining for his Kolya, and what's more he fell ill and left still not entirely well, but I received two telegrams from him in Cologne and Königsberg, from which I see that he has fully recovered, thanks to the laxative that I made him take on the day he left. When we meet, I'll tell you the reasons why Modest was afraid of leaving, and why I'm somewhat apprehensive about remaining with Tanya. Strictly speaking, her condition is not all that bad, but as a result of her abuse of morphine, she's gradually developing some sort of colossal abscess that will have to be cut out, and we just can't wait here for this abscess to mature and for a potentially complex operation. As soon as this is over, I shall leave. For God's sake, not a word about the abscess and the operation to anyone except Panya — the main thing is that it mustn't reach Kamenka: they know nothing. So don't say anything to Katerina Vasilyevna. God willing, I'll be free in a few days. The only good thing about this enforced stay in Paris] is that it appears I'll have time to completely finish my endless opera, and arrive in Russia with the clear conscience of a person who has brought a long, difficult, and seemingly good thing to an end. And it's good that I didn't have time to finish it all earlier, because what would I do now were it not for work? My health is excellent; it would be alarming and sad to find myself alone — but this wouldn't really last long, and then it would be easy to distract myself in Paris. In this respect it is truly the premier city in the world. Well, until we meet, golubchik. I kiss you, Panichka, and your girl. Yours To save money I didn't telegraph you on 4 April. Congratulations!!!