Letter 2646

Date	18/30 January 1885
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 925)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 20–21 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 337–338 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 25–26

Text

Russian text (original)

Москва 18 января 1885 г[ода] Милый, дорогой друг мой! Простите, ради Бога, что так ленив и редко пишу Вам. Сегодня вернулся из Петербурга, где провёл в лихорадочной суете 8 дней, и хотя ежедневно собирался писать Вам, но или препятствия или утомление (доходившее иногда до совершенного изнеможения) мешали мне браться за перо. Первые дни прошли в репетициях к концерту, на коем исполнялась новая моя сюита, и в приготовлениях к предстоявшей мне сильной эмоции. Тайное предчувствие говорило мне, что сюита моя должна понравиться и задеть за живое публику. Я и радовался и боялся этого. Но ожидания мои действительность далеко превзошла. Подобного торжества я ещё никогда не испытывал; я видел, что вся масса публики была потрясена и благодарна мне. Эти мгновения суть лучшее украшение жизни артиста. Ради них стоит жить и трудиться. Но и утомление после бывает большое. На другой день я был совсем как больной. После того мне пришлось вынести ещё несколько хороших впечатлений, хотя всё-таки я больше страдал, чем наслаждался сознанием своего возрастающего успеха. Желание куда-нибудь скрыться, жажда свободы, тишины, одиночества брали верх над ощущением удовлетворённого артистического самолюбия. Последний день пребывания в Петербурге был опять-таки и Тяжёлый и приятный. Происходила в этот день свадьба Панаевой с моим двоюродным племянником, Карцевым. После свадебного обеда я поехал прямо в Б[ольшой] Театр, где происходило 15-е представление «Онегина» в присутствии государя, императрицы и др[угих] член[ов] Царской фам[илии]. Государь пожелал меня видеть, пробеседовал со мной очень долго, был ко мне в высшей степени ласков и благосклонен, с величайшим сочувствием и во всех подробностях расспрашивал о моей жизни и о музыкальных делах моих, после чего повёл меня к императрице, которая в свою очередь оказала мне очень трогательное внимание. На другой день, т. е. вчера, в четверг 17[-го] числа, я выехал, и сегодня уже с утра нахожусь в Москве и, наконец, только вечером нашёл свободу, чтобы писать Вам, моя дорогая, добрейшая, несравненная! Когда случается в последнее время, что я подолгу не пишу Вам, — не заключайте из этого, милый друг мой, что я меньше думаю о Вас, чем прежде. Знайте, что ни ошеломляющий успех, ни неудачи и горести, ни безумная суета городской жизни не могут заслонить для меня всегда присущую мне мысль о Вас и о Вашем благодетельном влиянии на всю жизнь мою. В последнее время я думаю о Вас с горечью и грустью. Я нашёл здесь письмо Ваше, отражающее те горести, которые Вам приходится испытывать. Ещё до получения письма этого я вполне ясно понял положение вещей, — неблаговидную роль и неблагодарность одних, самоослепление других, переходящее мало-помалу в манию, а что всего ужаснее свою неспособность помочь и исправить дело. Многие прежние мимолётные сомнения мои сделались ясною очевидностью. Мне тяжело и грустно говорить об этом; но когда-нибудь, когда я буду ко всему этому относиться покойнее, — я побеседую с Вами и выскажу всё, что у меня на сердце. Будьте здоровы, дорогой друг! Ваш П. Чайковский Я ещё не знаю, куда поеду; но наверное уеду в скором времени, уеду куда-нибудь подальше. А покамест я живу у Вас в доме.