Letter 2770
| Date | 20 September/2 October 1885 |
|---|---|
| Addressed to | Praskovya Tchaikovskaya |
| Where written | Maydanovo |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 436) |
| Publication | П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 151–152 |
Text and Translation
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
20-го сентября Майданово Паничка моя хорошая!
Проводив тебя, позавтракал с Яшей и Переслени; съездил в разные места за покупками, уложился и с почтовым поездом приехал к себе. Погода была столь ужасная, — что ничего подобного не запомню. Тем приятнее было войти в мой милый домик, ярко освещённый, согретый пылающими каминами. Все очень хорошо, кроме спальни, которую Алексей устроил очень неуютно, а я не умею сделать уютнее. А Новичиха всё-таки мошенница. Сколько тысяч раз она говорила: «всё, всё Вам оставлю», — а оставила очень немного. Например, мою любимую комнату наверху, в которой я хотел кабинет себе устроить, разорила совершенно. Я решил остаться внизу. Боялся, что днём темно будет, но сегодня, к величайшему удовольствию, оказалось, что если стол поставить вкось от окна к стене, то свету вполне достаточно. Ещё больше меня радует, что фортепьяно, несмотря на мягкую мебель, звучит превосходно. Спал я отлично, но нахожусь сегодня в меланхолии. Паню-милю вспоминаю и сожалею об её отъезде вдаль, да и погода ужасная: снег с дождём. Алексей в периоде учтивости и ласковости. Вообще я, покамест ничего, кроме неуютности спальни, не могу порицать. Даже, сверх ожидания, довольно спокойно отнёсся за ужином вчера к появлению перед моими глазами мышонка, несколько раз мимо меня пробежавшего. Целую ручки, обнимаю несчётно тебя, и Толю, и Танюшу. Твой П. Чайковский |
20th September Maydanovo My good Parasha!
After seeing you off, I had lunch with Yasha and Peresleni, went shopping in various places, packed my things and came home on the post train. The weather was so awful that I don't remember anything like it. All the more pleasant thento enter my dear little home, brightly illuminated and warmed by blazing hearths. Everything is very good, except for the bedroom, which Aleksey had arranged most uncomfortably, and I don't know what to do to make it more comfortable. But Novichikha is still a swindler. How many thousands of times did she say: "I'll leave you everything, everything", yet she's left very little. For example, my favourite room upstairs, which I wanted to make an office for myself, has been utterly ruined. I've decided to stay downstairs. I was afraid that it would be dark during the day-time, but today, to my great pleasure, it tuned out that if you put the table diagonally between the window and the wall, then the light is entirely sufficient. I'm even more pleased that the piano sounds excellent, despite the soft furnishings. I slept splendidly, but today I find myself in melancholy. I'm remembering Panya-Milya and lamenting her departure in the distance, and the weather is awful too: snow with rain. Aleksey is in a period of politeness and affection. Generally thus far I cannot find anything to grumble about, besides the discomfort of the bedroom. Beyond even my expectations, I reacted quite calmly to the sight of a little mouse running past my eyes several times at supper yesterday. I kiss your hands and hug you, and Tolya and Tanyusha countless times. Yours P. Tchaikovsky |
