Letter 2983

Date	24 June/6 July 1886
Addressed to	Nikolay Hubert and Aleksandra Hubert
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 92)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 377–379

Text

Russian text (original)

Майданово 24 июня 1886 r[ода] [№] II Милые и дорогие Баташа и Тонечка! Пропущу избитые до тошноты извинения в долгом молчании, разъяснения и оправдания, коими из 100 писем, наверно, начинается 99, и прямо перейду к краткому изложению всего пережитого мною с тех пор, как последний раз я писал из Тифлиса Баташе. Все моё пребывание в Тифлисе я смело могу назвать приятным сновидением, к сожалению слишком мимолётным. Бывают такие краткие периоды в жизни, в течение коих множество причин в результате дают ряд дней или даже недель безоблачно ясных и счастливых. К числу таких периодов принадлежит и моё Тифлисское житье. Сопровождаемый Толей и Паней, я поехал оттуда в Батум, и там, севши на небольшой французский пароход, «L'Arménie» поплыл сначала в Константинополь, а потом в Марсель. Плавание было удивительно благополучно. В течение 12 дней ни одного облачка на небе, ни единого часа волнения и качания. Притом дивные лунные ночи, извержение Этны, вблизи которой мы проходили, очень симпатичное маленькое общество, отличная еда, комфортабельная, чистенькая каюточка, — одним словом, все условия полнейшего благополучия. В Константинополе, как бывает в подобных случаях, видел в течение 24 часов слишком много интересного,, чтобы сохранить определенное впечатление,- но скорее это впечатление неблагоприятно, ибо больше всего и живее всего я запомнил городских собак, о коих и по сию пору не могу думать без позыва к рвоте.... Фу, какая пакость! Долгое время я даже всю собачью породу ненавидел и об Волчке своём помышлял с отвращением. Теперь это прошло. Гораздо более поэтическое впечатление (точно будто я был на месте действия какой-нибудь из сказок Шехерезады) оставил во мне Трапезунд, в коем я пробыл перед тем несколько часов. При свиданье расскажу подробности. Марсель — город как город, чистый, благоустроенный, довольно оживлённый, _но мало симпатичный. В Париже я пробыл месяц ровно. Чудный, удивительный, очаровательный город. Несмотря на несносный образ жизни, на множество неприятных и тяжёлых для такой деревенщины как я, часов и даже целых дней, я все же остался по-прежнему отчаянным любителем Парижа. Знакомств сделал множество. Иные из них были более приятны, другие менее, третьи весьма неприятны, — ибо приходилось надевать фрак и сидеть за длиннейшими обедами, занимая разговором соседних дам. Очень симпатична мне старушка Виардо; она совершенно пленила меня. Ambroise Thomas был в отношении меня поразительно любезен. Léo Delibes первый пришёл ко мне с визитом; Lamoureux и Colonne рассыпались в любезностях, Марсик устроил игру квартетов моих — одним словом, я вполне доволен оказанными мне любезностями. Что касается Маккара, то он ухаживал за мной на манер Бесселя, т. е. так, что постоянно хотелось ему сказать: «спасибо, но, ради Бога, убирайся от меня подальше!» Он мало симпатичен и слащав не в меру. Брандуков был со мной почти неразлучен. 15 числа я был уже в Петербурге, где провёл по семейному дельцу 2 дня, а в Мадино приехал 18 числа и пребываю здесь уже 6 дней. Нечего и говорить, что я безгранично, невыразимо счастлив был вернуться к себе. Как у меня мило здесь в эту пору! Как жаль, что Вы не увидите моего домика летом! Вместо Пани-мили и Толи на большой даче живут Кондратьевы. Я у них почти ежедневно в винт играю. Начал заниматься. Разумеется, во время путешествия я ничего или почти ничего не сделал. Нужно будет приналечь на работу, чтобы нагнать потерянное время. В общем результате я своей поездкой доволен, но денег, денег!!! Святители, сколько их я издержал. Даже подумать страшно!... Баташа, целую Ваши ручки. А Вас, Тоничка, в губки (небось рады!). Пишите. Ваш, П. Чайковский Погода все время подлец! Что-то в это лето мне вышьет Баташа? Гм, гм, ... гм...