Letter 2993

Date	4/16 July 1886
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1819)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 388–389

Text

Russian text (original)

с[ело] Майданово 4 июля Модя! За последнее время выдающийся факт был тот, что из пучины неизвестности и забвения снова вынырнула Антонина Ивановна и написала мне одно за другим два письма из Москвы, где она живёт в нумерах. Смысл писем тот, что теперь она надеется, что уж я не, сомневаюсь в любви её, а что она страстно влюблена и предлагает испытать с ней высочайшие любовные наслаждения. Письма совершенно сумасшедшие. Нечего и говорить, что я был страшно расстроен. Конечно, не может же она насильно заставить меня жить с ней, и никакой опасности от её попыток сближения нет, — но тем не менее мне было невероятно тяжело, и даже я скверно физически себя чувствовал. А главное, что, несмотря на все, мне жаль эту несчастную. Нужно было подавлять в себе чувство отвращения и ненависти и так ей отвечать, чтобы и не оскорбить, и вместе потачки не дать, и чтобы было понятно ей. Она ведь до того безумна, что в ответ на первое письмо, где я говорю, чтобы она бросила всякую надежду жить со мной, она посылает мне приглашение явиться к ней, спросить у коридорного, нет ли у неё её любовника, от которого она ушла, но который будто бы влюблён в неё и может неожиданно поя­ виться, а затем заняться любовью (теперь она сумеет, по её мнению, внушить мне страсть) и разговаривать. «То-то мы наговоримся обо всем, обо всем!» Ну совершенно, как будто я когда-нибудь любил её, злые люди разлучили, а теперь она готова быть, как она говорит, «вся моя». В конце концов я ей написал письмо как следует, назначил пенсию и думаю, что теперь окончательно оставит меня в покое. После этого письма, которое я сочинял ровно 2 дня и разорвал, я думаю, по меньшей мере штук 25 неудавшихся проектов, — я успокоился и принялся за сочинение 4-го действия оперы. Кондратьевым всё время, пока я был удручён этим делом, я говорил, что простужен и нездоров. Сегодня утром на Никол[ае] Дм[итриевиче] лица не было. У него ночью был припадок удушья, и он так перепугался, что считал себя умиравшим и всю ночь не спал. Мне кажется, что серьёзного в этом ничего нет. Он такой. же, как всегда: то ссорится, то в мире с Мэри, то доволен Майдановым, то проклинает; мечтает о Петербурге и страшно бранит русский климат. Действительно, лето скверное. Эмма нередко злит меня трудно сказать чем, я думаю тем, что она в отношениях со мной и с тобой утратила простоту и сделалась жеманна. Новичиха была в страшной ссоре с Ник[олаем] Дм[итриевичем], причём вина была на его стороне, ибо он ни с того ни с сего написал ей дерзкое письмо. Теперь мир. Паня мне почти не пишет, и я знаю по­ чему: у неё совесть не чиста. Напомни мне при свидании рас­ сказать тебе трагическую историю некоего Вериновского, молодого офицера, с которым я в Тифлисе очень подружился. В этой истории она очень виновата. Долго и грустно писать про это. Модинька! Я очень желал бы, чтобы вы с Колей август у меня прожили. Возможно ли это? Целую, обнимаю. П. Чайковский Сегодня была такая гроза, что ни жив ни мёртв был от страха. Завтра еду на 2 дня в Москву.