Letter 2995

Date	7/19 July 1886
Addressed to	Mikhail Ippolitov-Ivanov
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 180)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 117–118 (abridged) Искусство, том 3 (1927), вып. 4, p. 144–145 (abridged) Бюллетень Дома-музея П. И. Чайковского в Клину (1947), No. 1, p. 18–20 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 390–392

Text

Russian text (original)

г[ород] Клин, с[ело] Майданово 7 июля 1886 г[ород] Дорогой Михаил Михайлович! Очень обрадован был получением письма Вашего. На меня так и нахлынули, читая его. Тифлисские воспоминания. Месяц, проведённый мной в Тифлисе, принадлежит к числу самых радостно-светлых воспоминаний моей жизни. Так как-то благоприятно сложились обстоятельства, — что ни единого облачка не было на моем небе за весь этот месяц. Весна, южная природа, горы, много милых и симпатичных людей, наслаждение ничего неделания, которому я там безгранично предавался, — одним словом, целый ряд причин и условий, дружественно содействовавших моему полнейшему благополучию. И, конечно, Вы не примете за пустую фразу и банальный комплимент, если я скажу, что Вы и симпатичнейшая Варвара Михайловна много содействовали тому, что я вспоминаю. о Тифлисе с особенным удовольствием. Есть, впрочем, одно, что заставляет болезненно сжиматься моё сердце, когда я вспоминаю Тифлис. Это до сих пор не разъяснившаяся для меня катастрофа с Вериновским. Ни Прасковья Владимировна, ни брат, ни Переслени ни слова мне об нем не писали, вероятно для того, чтобы не расстроить и не огорчать меня. Из Парижа, где от своего слуги, получившего письмо от Степана (слуги брата), я узнал о случившемся и был огорчён до слез, — я писал в Тифлис и про­ сил подтверждения и подробностей, — но никто и ничего мне до сих пор не отвечает. Иногда я льщу себя надеждой, что, может быть, я не так прочёл в письме Степана; может быть, это неправда... Думаю, однако ж, что наконец из писем брата и жены его узнаю что-нибудь верное... Очень, очень рад, что Вам хорошо живётся в деревне и что «Руфь» подвигается. Нечего и говорить, что я буду чрезвычайно рад и чрезвычайно благодарен, если Вы пришлёте мне клавираусцуг, а тем более партитуру Вашей оперы, о ко­ торой, судя по отрывкам, имею самое высокое мнение. Не сомневаюсь ни минуты в том, что по музыке эта опера будет чрезвычайно удачна, поэтична и трогательна, — но сделайте, пожалуйста, все возможное, чтобы в сценическом отношении она была по возможности интересна и занимательна. Сценичность я понимаю совсем не в смысле нагромождения эффектов, — а в том, чтобы происходящее на сцене трогало и вызывало бы сердечное участие зрителя. Библейская идиллия, выбранная Вами сюжетом, имеет бездну прелести. Но этого недостаточно; нужно, чтобы не было растянутости; чтобы интерес действия не охлаждался, чтобы разделение на сцены и действия было сделано обдуманно. Я долго воображал, что много о сценичности думать нечего и что музыка своё возьмёт, несмотря на все недостатки либретто. Теперь опыт научил меня, что для успеха и прочности судьбы оперы необходимо как можно обдуманнее относиться к подробностям сцены. Про себя скажу Вам, что я, подобно Вам, радуюсь своему нахождению в деревне, — но работаю пока ещё не особенно прилежно. Однако, надеюсь, как и Вы, к осени кончить оперу вчерне и зимой заняться инструментовкой. Путешествие моё было очень приятно, и 12 дней, проведённых на пароходе, останутся тоже одним из· приятнейших воспоминаний моей жизни, благодаря в особенности тому обстоятельству, что погода все время была великолепная. В Париже я прожил месяц и очень устал от с у е ты парижской. Но сохранил о некоторых людях. с коими сталкивался, приятное воспоминание. Попаду ли в Тифлис осенью или зимой, об этом покамест ничего решительного сказать ещё не могу. Очень, очень, очень бы хотелось, и надеюсь, что оно так и будет. Если же ни осенью, ни зимой нельзя будет, — то весной, быть может, приеду. Лишь бы только пожить да здоровым быть, — а что меня тянет в Тифлис сильно и что я там так или иначе побываю, — это не подлежит сомнению. В Женеве есть Консерватория, и, сколько помнится, не в нашем смысле, а в смысле заведения, где за небольшую плату любители ходят брать уроки. Знаю, что три моих племянницы, будучи девочками и воспитываясь в Женеве, ходили брать уроки в Консерваторию, — но лично я ни с кем там не знаком и никого рекомендовать не могу. Женева город очень мало музыкальный, и, кажется, никаких выдающихся артистов там нет. Но лучше всего обратиться к Женевскому священнику, отцу Петрову, который много лет живёт в Женеве и, конечно, сумеет указать, кто там лучшие учителя. Целую ручку добрейшей Варваре Михайловне, которой желаю всевозможного благополучия. Вас от души обнимаю, добрейший Михаил Михайлович, и прошу Вас верить в чувства моей искреннейшей дружбы. Поклон приятельнице Варвары Михайловны, жительствующей у Вас. До свиданья. Ваш, П. Чайковский