Letter 3049

Date	18/30 September 1886
Addressed to	Praskovya Tchaikovskaya
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3263)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 365–366 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 453–454 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 361–362 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

18 сентября 1886 с[ело] Майданово Голубушка Паня! Ох как ты стала редко писать. И за что ты сердишься на меня? Ну Бог с тобой. А впрочем, не стесняйся; пиши, когда явится расположение. Был я пять дней в Москве и сегодня только вернулся. Из твоих никого не видел. Живу я опять у Юргенсона, и это мне страшно неудобно, — но не имею духа отказать добрейшей Софье Ивановне в удовольствии иметь меня своим гостем. Виделся почти ежедневно с Сашей Гудимом, который окончательно покидает Москву. Мне почему-то ужасно грустно, что он уезжает, хотя, в сущности, мы с ним, напр[имер], в прошлом году мало виделись. Обедал у Мекков. Анна с большим, но не очень большим животом, очень подурнела. Таня у них, и, по-моему, она очень поправилась и вообще как-то изменилась к лучшему. Разрешения Анны ждут с часу на час. Она чувствует себя очень хорошо, и вероятно все сойдёт благополучно. Дом их чудесный. Маня Ларош возвратился из-за границы. Немножко, чуточку похудел, — но не стал ни здоровее, ни аккуратнее в исполнении обязанностей, ни воздержнее в употреблении спиртных напитков. Опера моя пойдёт, говорят, в ноябре, и все хотят, чтобы я непременно сам дирижировал. Мне страшно хочется, но вместе и страшно немножко, и даже не немножко. На репетициях увижу, в состоянии ли я победить свою безумную застенчивость. Модест не то что Толя и ты, очень часто мне пишет. Некоторые авторитетные люди приходят в восторг от его новой комедии. Конечно, как всегда, он жалуется на петербургскую суету и на утомление своё от столичной жизни. Погода стоит скверная, но всё-таки я доволен и счастлив, когда нахожусь у себя в Майданове. Теперь, когда дачников нет, да и Новичиха надолго в Москву уехала, — я полюбил опять Майданово. Про тебя все спрашивают; все тебя любят и помнят. Сегодня в поезде со мной ехал Перфильев и велел очень вам обоим кланяться. Напиши мне про Колю Переслени, — каков он теперь. Целую, обнимаю. П. Чайковский

18 September 1886 Maydanovo village Golubushka Panya! Oh how rarely you write. And why are you angry with me? Well God be with you. Anyway, don't be shy; write whenever the fancy takes you. I've been in Moscow for five days and have just returned today. I didn't see any of your lot. I was living at Jurgenson's again, and this is terribly inconvenient for me — but I don't have the heart to refuse most kind Sofya Ivanovna the pleasure of having me as her guest. Almost every day I saw Sasha Gudim, who is finally leaving Moscow. For some reason I'm awfully upset that he's leaving, although, in fact, we saw little of each other last year, for example. I had dinner at the Meck's. Anna, with a big, but not very big, belly, has become very unsightly. Tanya is with them, and, in my opinion, she has gained a lot of weight and generally changed for the better. Anna's resolution is anticipated by the hour. She feels very well in herself, and it will all probably go well. Their home is wonderful. Manya Laroche has returned from abroad. He has lost a little weight, but has become neither healthier, nor more fastidious in the performance of his duties, nor more moderate in his consumption of alcoholic beverages. They say that my opera will be on in November, and everyone wants me to conduct it myself. I'm terribly keen, but at the same time, a little frightened, and not even just a little. At rehearsals I'll see if I'm in a state to overcome my maddening bashfulness. Unlike Tolya and you, Modest writes to me often. Some influential people are in raptures over his new comedy. Of course, as always, he complains about the commotion of Petersburg, and his weariness of life in the capital. The weather is foul, but all the same I'm still content and happy when I find myself in Maydanovo. Now that the summer residents have gone, and Novichikha has left Moscow for a long while, I have come to love Maydanovo again. Everyone is asking about you; everyone loves and remembers you. Today Perfilyev was riding with me on the train and asked me to send his warmest regards to you both. Write to me about Kolya Peresleni, how he is now. Kisses, hugs. P. Tchaikovsky