Letter 3103

Date	14/26 November 1886
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1829)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 140–141 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 369 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 505–506 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 366–367 (English translation; abridged)

Text

Russian text (original)

14 ноября 1886 г[ода] Милый мой Модя! Не везёт мне в нынешнем году в Майданове. Я думал найти здесь покой и совершенное довольство, — но с первого же дня работы у меня возобновилась та головная боль, от которой я убежал в Петербург месяц тому назад. Кроме того, решительно не знаю почему, у меня сделался ужасный понос, и вчера появилась такая боль в кишках, что я решился принять для очищения желудка и кишок здоровую порцию касторового масла. Всю ночь был в жару и бредил, но касторовое масло прекратило болезнь, и сегодня я чувствую только слабость. Голова легка, и с завтрашнего дня опять принимаюсь за работу, хотя буду работать умеренно и не насилуя себя нимало. Конечно, все это нервы и пустяки, но не думаешь ли ты, что после «Чародейки» мне необходимо отдохнуть и не браться за балет для будущего сезона? Я думаю, что лучше, если я понемножку буду писать балет для сезона 1888-1889? Как ты думаешь? Благоразумнее кажется. летом отдыхать и набираться сил. А ты всё-таки составляй сценариум «Ундины». А как здесь хорошо теперь. Погода, положим, серая, но ветра нет, гулять отлично, а главное эта божественная тишина! Сегодня я всю ночь не ложился в постель, а валялся на диване в кабинете (из-за касторки), иногда сладко грезил, как бывает в маленьком жару, а просыпаясь, наслаждался сознанием отдалённости от всякого жилья и города. Хотя завтра концерт Музык[ального] общ[ества] и меня зовут, но я ре­ шился не ехать отчасти по нездоровью, а отчасти по причине какой-то болезненной антипатии к Москве, которую с некоторых пор я питаю. Как это странно! Очень интересно узнать, как «Гарольд»? Павловская телеграфировала мне, что после 3-го и 4 акта был фурор. Целую и обнимаю тебя и Количку. Твой, П. Чайковский Модинька! Первый листочек я писал сегодня утром, ещё не оправившись от лихорадочно проведённой ночи. Теперь я совершенно оправился, отлично пообедал и чувствую себя на­ столько бодрым, что уж не боюсь больше за «Ундину». Итак, все, что я писал насчет страха за то, что сил не хватит написать, оставь без внимания. Пиши сценариум, сговаривайся с Петипа и с Всеволожским, и «Ундина» мне так симпатична , что, мне кажется, я без труда напишу музыку к декабрю. Ведь это не спера. Лишь бы здоровым быть. Я чувствую себя в эту минуту превосходно. Голова совсем не болит, несмотря на массу писем, написанных сегодня 6. Пишу сидя в твоей комнате. Передо мной сад, деревья, обнажённые от листвы, снег, выпавший ночью, и замёрзший пруд. Освещение от заходящего солнца красноватое. Чудно. Целую тебя.