Letter 3325

Date	19/31 August 1887
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Aachen
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1859)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 197

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

19 авг[уста 18]87 Через неделю меня уже здесь не будет. Эта мысль как луч солнца среди тьмы; только ею я и держусь. Впрочем, не пугайся за меня, ибо, к удивлению, несмотря на невероятные нравственные мои страдания, я совершенно здоров, и ни сон, ни здоровенный аппетит меня всё-таки не покидают. Вчера Н[иколай] Д[митриевич] имел опять консультацию. Доктор Мейер имел жестокость высказать ему, что его можно только поддержать, а не вылечить. Воспоследовало глубокое отчаяние, выраженное в своеобразных формах, но такое сильное, что камень бы сжалился. К счастью, милейший Шустер торжественно возвестил, что не разделяет мнения Мейера. Это ободрило Н[иколая] Д[митриевича]. Он жестоко страдал весь день от плохого дыханья, страшного кашля с кровью и слабости, но имел силы выдержать свой швиц бет. После него около четверти часа был в полном упадке сил, так что говорить не мог, и эфир только помог. Обедал с воображаемым аппетитом и выпил ½ бут[ылки] шампанского. Опьянели пришёл в неестественно весёлое настр[оение] духа. Весь вечер дремал. Пробовал играть в рамс, но теперь уж он и этого не может. Слава Богу, Саше лучше, а то я боялся, что и он расхворается. П. Ч.

19 August 1887 In a week I shall no longer be here. This thought is like a ray of sunshine in the darnkess; only this sustains me. However, do not fear for me, because, to my surprise, despite my incredible mental suffering, I am completely well, and neither sleep nor a healthy appetite have deserted me. Yesterday, Nikolay Dmitryevich had another consultation. Doctor Meyer had the cruelty to tell him that he could only be supported, but not cured. Deep despair followed, expressed in idiosyncratic forms, but so strong that a stone would have taken pity. Fortunately, dearest Schuster solemnly declared that he did not share Meyer's opinion. This cheered Nikolay Dmitryevich. He suffered terribly all day from poor breathing, a terrible cough with blood and weakness, but he had the strength to endure his Schwitz bet. Afterwards he collapsed completely for about a quarter of an hour, such that he could not speak, and only the ether helped. He dined with an imaginary appetite, and drank half a bottle of champagne. He was drunk and in an unnaturally cheerful mood. He dozed all evening. He attempted to play rams, but now he cannot even do that. Thank God, Sasha is better, otherwise I was afraid that he would be afflicted too. P. T.