Letter 3705

Date	19/31 October 1888
Addressed to	Yuliya Shpazhinskaya
Where written	Frolovskoye
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2112)
Publication	П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 344–345 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 574–575

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langton

19 окт[ября] среда [18]88 с[ело] Фроловское Давно что-то не писал я Вам, добрейшая Юлия Петровна, а между тем Вы переживаете такое время, когда очень интересно иметь известия именно от меня. Но, к сожалению, пока ещё решительно не могу Вам ничего сообщить существенного; разве только расскажу Вам теперь, когда все благополучно, в каком одно время я был беспокойстве. Помните, что Погожев в ответ на моё письмо о «Змеёныше» тотчас же отвечал, что сделает псе возможное и что секрет будет соблюдён. После того недели через 2 я получаю от него запрос: «а где же пиэса»? Между тем пиэса была послана заказной бандеролью в одно время с письмом. Можете себе представить моё беспокойство! Пропала рукопись, черновик которой, может быть, автор и не сохранил. Я произвёл тщательное следствие в Клинской почтовой конторе, и здесь все оказалось в порядке, о чем я немедленно сообщил Погожеву, который отвечал, что он со своей стороны, несмотря на все меры к отысканию рукописи, — не может найти её. Тут был обмен нескольких писем и депеш, и я наконец было уже решился сказать Вам всю правду, — как вдруг депеша: «простите, рукопись нашлась». Разумеется, эта проволочка очень некстати, ибо каждый день среди сезона дорог. Погожев писал, что нужно дождаться очереди. Теперь я скоро сам буду в Петербурге и Похлопочу, чтобы поскорее решили: да или нет. Относительно эпизода сплетни прошу, не будем больше говорить. А всё-таки эта сплетня, всё-таки я в ней раскаиваюсь, ибо без всякой надобности причинил Вам огорчение. На днях, ехавши в Москву, виделся с И[пполитом] Вас[ильевичем] и от самого Клина до Москвы беседовал с ним. Он имеет очень цветущий и весёлый вид, быть может оттого, что и в Петербурге и в Москве ставятся его новые пиэсы и он на успех их сильно рассчитывает. Про «Старые годы» говорит, что эта пиэса ему особенно удалась. Я буду в Москве в то время, когда её будут давать, и непременно буду на первом представлении. Уж не помню, когда я Вам в последний раз писал, и сообщал ли я Вам, что друг мой Губерт, болезнь которого так огорчала меня, умер. Я окончил свои труды и теперь готовлюсь к своим концертам и к дирижированию «Онегиным» в Праге. Еду я в Петербург 30 октября; 5-го ноября мой концерт; 12-го — концерт в Муз[ыкальном] общ[естве] там же, в коем я дирижирую; на другой день еду в Прагу, где 18-го идёт «Онегин», засим у меня 2 концерта в Праге и после того, вероятно, я вернусь домой до рождества, а после праздников опять придётся ехать в Западн[ую] Европу. Мне очень горько читать в Ваших письмах о недомогании почтеннейшей Софьи Михайловны! Будем надеяться, что это обойдётся. Если сейчас напишете, то адресуйте сюда; после того в Питер (15, Фонтанка), а после я Вам дам адрес. Разумеется, из Петербурга буду писать Вам. Простите, многоуважаемая Юлия Петровна, что так скверно пишу. Будьте здоровы! Ваш П. Чайковский

Wednesday 19 October 1888 Frolovskoye village I have not written to you in a long while, most kind Yuliya Petrovna, and you are living through such a time when it would be very interesting to have news from me. But, unfortunately, I still cannot tell you anything definitive; perhaps I shall tell you now, when all is well, how concerned I was for a time. You will recall that Pogozhev, in response to my letter about "The Little Snake", promptly replied that he would do everything possible and that the secret would be kept. Afterwards, a couple of weeks later, I received an enquiry from him: "But where is the play"? Meanwhile, I had sent the play by registered post at the same time as the letter. You can imagine my consternation! The manuscript was lost, and the author may not have saved a draft. I conducted a thorough investigation at the Klin post office, where everything turned out to be in order, which I immediately reported to Pogozhev, who replied that he, for his part, despite every measure to locate the manuscript, could not find it. There followed an exchange of several letters and despatches, and I finally decided to tell you the whole truth when, suddenly, a dispatch came: "Apologies, manuscript found". Naturally, this delay is most inopportune, because every day during the season is expensive. Pogozhev wrote that you need to wait your turn. Now I shall soon be in Petersburg myself, and shall petition to ensure that they decide yes or no as soon as possible. Regarding the gossip episode, I ask that we say no more about it. But all the same, I regret this gossip, because I needlessly caused you all manner of upset. The other day, while travelling to Moscow, I saw Ippolit Vasilyevich and talked with him on the way from Klin to Moscow. He had a most flourishing and cheerful appearance, perhaps because his new plays are being staged in both Petersburg and Moscow, and he is strongly counting on their success. As for "Old Years", he says that this play was particularly successful for him. I shall be in Moscow while it is being staged, and I shall certainly be at the first performance. I do not remember when I last wrote to you, and whether I told you that my friend Hubert, whose illness had so upset me, had died. I have finished my work and am now preparing for my concerts and for conducting "Onegin" in Prague. I am going to Petersburg on 30 October; my concert is on 5th November; on the 12th there is a concert at the Musical Society, at which I am conducting; the next day I am going to Prague, where "Onegin" will be given on the 18th, whereupon I have 2 concerts in Prague, after which I shall probably return home for Christmas, and after the holidays I have to go to Western Europe again. I am very sad to read in your letters about the indisposition of the most venerable Sofya Mikhaylova! Let us hope that this comes to nothing. If you are writing now, then address it here; after that to Piter (15, Fontanka), and thereafter I shall give you the address. Naturally, I shall write to you from Petersburg. Forgive me, most respected Yuliya Petrovna, for writing so badly. Keep well! Yours P. Tchaikovsky