Letter 3926

Date	31 August/12 September 1889
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3214)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 424–425 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-А (1976), p. 173 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 425–426 (English translation, abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Каменка 31-го августа [18]89 г[ода] Милый друг Толя! Я здесь уже неделю и очень доволен своим пребыванием в Каменке. Главное хорошо то, что все здоровы! Не то, что прежде бывало, т. е. вечные болезни. Саша неузнаваема; она удивительно поправилась; сделалась совсем как была прежде. Я застал здесь ещё Боба, который все более и более делается мне мил и дорог. Теперь он уже уехал. Я останусь до послезавтра (2-го сент[ября]) и поеду отсюда в Копылово к Анне на один день. Затем в Москву. Предстоит очень кипучая деятельность: 10-го сентября начнутся репетиции «Онегина» в новой обстановке в Москве. Засим приготовление к концертам и самые концерты. В ноябре дирижирование в Петербурге на Рубинштейновском торжестве, потом опять Москва, а там, быть может, и поездка за границу. Желательно, чтобы ко времени Рубинштейновских празднеств Вы были уже в Петербурге. Жизнь здесь необычайно шумная; то именины Таси, то рождение Рины, то поездки в Вербовку или в лес, то встречание приезжающих, то проводы уезжающих, — удивляюсь только, как это я мог прежде здесь жить постоянно! Теперь я бы решительно этого не мог, но на время приехать в Каменку и пробыть здесь несколько дней — очень приятно. Кстати и погода здесь все время стоит удивительная. Был Н. А. Римский-Корсаков и сегодня уехал. В большом доме все по-старому и все здоровы. Ната меня смешит одним новым фортелем, от которого я иногда катаюсь от смеха в конвульсиях. Об занятиях и думать нечего, — да это очень хорошо; я ощущаю большое удовольствие в безусловном ничего неделании. Засим, бедный страдалец (называю тебя страдальцем, ибо читал в газетах о невероятном Тифлисском зное), целую и обнимаю тебя. Передай письменные поцелуи Пане и Тате. Твой, П. Чайковский

Kamenka 31st August 1889 Dear friend Tolya! I've been here a week now, and am very pleased with my stay in Kamenka. The most important thing is that everyone is well! Not like hitherto, i.e. with constant illnesses. Sasha is unrecognisable; her recovery is astonishing; she's altogether as she was before. I caught Bob caught, who's becoming more and more sweet and dear to me. He's already left now. I'm staying until the day after tomorrow (2nd September), and going from here to Kopylovo to see Anna for one day. Then to Moscow. I have a very busy time ahead: on 10th September, rehearsals for "Onegin" will begin in a new production in Moscow. This is followed by preparations for the concerts, and the concerts themselves. In November, I'm conducting in Petersburg at Rubinstein's celebrations, then in Moscow again, and then, perhaps, a trip abroad. It would be nice if you were already in Petersburg in time for Rubinstein's festivities. Life here is exceptionally noisy: one minute it's Tasya's name day, then it's Rina's birthday, then trips to Verbovka or to the woods, then meeting visitors, then seeing off people leaving — I'm just surprised how I could live here all the time before! I certainly wouldn't be able to do this now, but it's very pleasant to come to Kamenka for a while and to stay here for a few days. By the way, the weather here is astonishing the whole time. N. A. Rimsky-Korsakov was here and left today. In the big house, everything is as it was, and everyone is well. Nata makes me laugh with one of her new tricks, which sometimes has me in fits of laughter. There's no thought of working — and this is a very good thing. I take great pleasure in doing absolutely nothing. Whereupon, poor sufferer (I call you a sufferer because I read in the newspapers about the incredible heat in Tiflis), I kiss and hug you. Give my kisses in writing to Panya and Tatu. Yours, P. Tchaikovsky