Letter 413

Date	14/26 September 1875
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 834, ед. хр. 36, л. 82–83)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 1 (1900), p. 469 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 222–223 П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 99 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 414–415 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 97–98 (English translation; abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Москва 14 сентября Представь себе, Модя, что я окончательно потерял способность вести с кем бы то ни было корреспонденцию. Колебался и боролся часа 2, прежде нежели решился засесть, чтоб написать по письму тебе и Кондратьеву. Такая лень, что сил нет. Впрочем, и то возьми: сижу в Консерватории, пишу усердно балет, веду музыкальную хронику, — надеюсь, что занятий достаточно. Я устроился по-старому; разница только та, что живу этажом выше и роскоши поприбавилось. Тот же Ми[хаил] Ив[анович] Софронов, тот же Алекс[ей] Ив[анович] Софронов, та же Бишка. Последняя пропадала четыре дни; я публиковал в газетах и сегодня какая-то дама, отказавшаяся от приличного вознаграждения, привела мне её. Тот же Ник[олай] Львович периодически является с запасом сплетней о Булатове, Бенедиктове и tutti quanti. Тот же Шиловский с теми же сумасшествиями, сценами, скандалами и т. п. Накануне своего отъезда, дней пять тому назад, он, пьяный, ворвался в 4 ч[аса] ночи к Булатову и нанёс последнему целый ряд оскорблений. Само собой разумеется, что Ник[олай] Льв[ович] был посредникам, и, Боже мой, сколько по этому поводу было рассуждений, взвешиваний каждого слова, глубокомысленных прений! Началась итальянская опера. На днях должен идти «Опричник» в русской, и с тем же самым позорным исполнением. Часто вижусь с Танеевым. Если б ты знал, как он великолепно играет мой концерт! Благодарю тебя за известие о «Вакуле». Я получаю с разных сторон подобные же известия, но тем не менее ужасно беспокоюсь насчёт судьбы этой оперы. Зато, если получу премию, мы с тобой съездим на рождестве за границу к Саше. Напиши мне, как ты об этом думаешь, а также дадут ли тебе отпуск! Засим, будучи утомлён до последней крайности, прекращаю сию цидульку, прося прощения, что не дописал четырёх установленных страниц. Алексей Иванович Софронов, который теперь стоит сзади меня и чешет мне голову, просит очень тебе кланяться. Он такой же милый, как и был, только немножко вырос. Целую тебя. П. Чайковский

Moscow 14 September Just imagine, Modya, that I've become utterly incapable of conducting correspondence with anyone. I vacillated and wrestled with myself for 2 hours, before I decided to sit down and write a letter to you and Kondratyev. I'm so lazy that I don't have the energy. Anyway, know this: I'm sitting in the Conservatory, diligently writing the ballet, keeping up the music chronicle — I hope to have sufficient classes. My arrangements are as before; the only difference being that I'm living on the floor above and in more luxury. The same Mikhail Ivanovich Sofronov, the same Aleksey Ivanovich Sofronov, the same Bishka. The latter went missing for four days; I put a notice in the newspapers, and today some lady, who declined the decent reward, brought her to me. The same Nikolay Lvovich periodically appears with a supply of gossip about Bulatov, Benediktov, and tutti quanti. The same Shilovsky with the same madness, scenes, scandal, and so on. On the eve of his departure, five days ago, he drunkenly burst into Bulatov's at 4 o'clock in the morning, and inflicted a whole series of insults on the latter. It goes without saying that Nikolay Lvovich was a mediator, and, my God, how much this was debated, every word being weighed in profound discussions! The Italian Opera has begun. In a few days, "The Oprichnik" will be performed in Russian, and with the same disgraceful performance. I often see Taneyev. If only you knew how magnificently he plays my concerto! Thank you for the news about "Vakula". I've received similar news from various parties, but nevertheless I'm awfully worried about the fate of this opera. But then, if I receive the prize, you and I shall go abroad to Sasha for Christmas. Let mw know what you think about this, and also whether they'll give you leave? With that, being exhausted in the extreme, I shall end this note, asking forgiveness for not having completed the requisite four pages. Aleksey Ivanovich Sofronov, who is now standing behind me and combing my hair, asks to send you his very best. He's as sweet as ever, just somewhat older. I kiss you. P. Tchaikovsky