Letter 4200

Date	1931 August 1890
Addressed to	Pyotr Jurgenson
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2714)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 386–387 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с П. И. Юргенсоном, том 2 (1952), p. 175–176 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-Б (1977), p. 243–244 (abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Каменка 19 августа 1890 Милый друг! Я сегодня послал тебе депешу о 500 р[ублей]. Кроме того, Модест возьмёт у тебя сто рублей. Летят деньги! Хочу — и не умею беречь их. Нет, видно, никогда не удастся хоть малую толику приберечь! Пишет мне Направник, что клавираусцуг «Пиковой дамы» страшно труден и что не мешает его немного облегчить. Быть может, он и прав. Пожалуйста, не печатай большого числа экземпляров второго издания. Если опера пойдёт, я, вероятно, охотно воспоследую совету Направника и кое-где облегчу. Кроме того, быть может, после постановки я найду не излишним кое-что и поизменить, так что третье издание будет уже окончательным. Почему немецкий пражский театр покровительствует Соловьёву — я не знаю, — но ты напрасно удивляешься бездействию наших друзей чехов. Что же им делать? Да и какая в этом важность? Как не тужься, — а из говна золота не выйдет, и Соловьёв, несмотря на старания г. Анжело Неймана, останется Соловьёвым, т.е. музыкальным говном. Впрочем, газетные известия о триумфе Соловьёва идут от него же, и во всем этом, вероятно, много преувеличенного. Сейчас я был у умирающего Клименки, твоего бывшего приказчика. Он, наконец, окончательно умирает. До чего он страшен, до чего может дойти худоба и слабость человека, — этого я не могу выразить. Счастье, что у бедняги чудесная жена, с самоотвержением ухаживающая за ним; а сестра моя устроила его так хорошо, как только можно. Он жил, как бедняк, а умирает, как богатый человек. Жаль его, беднягу. Он уж теперь со всем смирился и никакой злобы не высказывает. Пробуду здесь ещё десять дней. После сего срока адресуй на Кавказ. Надеется ли ещё Пётр Иванович на возвращение Саши или окончательно при мирился с мыслью о невозвратной потере? До свиданья, милый дружище. Твой, П. Чайковский Печатается ли второе издание? Один экземпляр необходимо сейчас же послать Направнику.

Kamenka 19 August 1890 Dear friend! I sent a dispatch to you today for 500 rubles. Furthermore, Modest will be taking a hundred rubles from you. The money just files away! I want to look after it, but I don't know how. No, it's obvious that I'll never manage to save even a little bit! Nápravník writes to me that the piano reduction of "The Queen of Spades" is terribly difficult, and couldn't I have simplified it a little. Perhaps he's right. Please, don't print a large number of copies of the second edition. If the opera goes well, I'll probably gladly take Nápravník's advice and simplify it here and there. Besides, after the production I may find necessary to make some changes, so the third edition will already be definitive. I don't know why the German theatre in Prague is patronising Solovyov, but you have to wonder at the actions of our Czech friends. What are they doing? And how important is this? No matter what they do, they can't turn crap into gold, and Solovyev, despite the efforts of Mr Angelo Neumann, will always be Solovyov, i.e. musical crap. Anyway, the newspaper stories about Solovyov's triumphs come from him himself, and they're probably greatly exaggerated. I've just to see your former clerk, Klimenko, who's been gravely ill. He is now certainly dying. It's frightening to see how a person can become so thin and feeble — I cannot express this. It's fortunate that the poor fellow has a wonderful wife, caring for him selflessly; and my sister arranged things as best she could. He lived like a beggar, and dies like a rich man. I feel sorry for him, the poor fellow. He's already resigned himself to everything, and doesn't express any anger whatsoever. I'm staying here for ten more days. Address everything after that to the Caucasus. Is Pyotr Ivanovich still hoping that Sasha will return, or has he finally resigned himself to the thought that he has been irretrievably lost? Until we meet, dear friend. Yours, P. Tchaikovsky Has the second edition been printed? One copy must be sent forthwith to Nápravník.