Letter 425

Date	11/23 December 1875
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1092)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 1 (1900), p. 476–477 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 223–224 П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 99–100 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 423–424 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 98–99 (English translation; abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

11 декабря 1875 г[ода] Москва Милый Толя! Мне перед тобой очень совестно. Я не только не пишу тебе, ни и не исполняю своих обещаний. Обещал я тебе ковёр купить — и не купил! Обещал портрет — и не послал впрочем, в очень скором времени этот портрет ты получишь. Что касается ковра, то, представь, я имел твёрдое намерение сделать это 1-го декабря, — но не тут-то было! Деньги разлетелись, как дым. Теперь же, ввиду путешествия, я до того стал жаден, что вытянуть из себя на постороннюю цель деньги мне так же трудно, как отрезать палец. Милый Толенька! Все это время я просто погибал от наплыва разных работ. В том числе с неимоверным рвением я полемизировал в газетах по поводу Славянского. Здесь есть газета «Соврем[енные] известия», которая целые передовые статьи посвящает обругиванию твоего милого братца, который, как ты справедливо замечаешь, позабыл бессовестно Толиньку и ему не пишет! Но что же делать? Если б ты только знал, до чего после писания статей, инструментовки балета, консерваторских классов и т. д. и т. д. мне трудно найти время, чтобы как следует побеседовать с тобой. Но чем меньше я тебе пишу, тем больше я тебя люблю, мой милый и самый лучший из всех товарищей прокуроров! Ты уже знаешь, вероятно, что вследствие невыносимого холода я должен был переехать. Я живу теперь близ Воздвиженки в доме Шлезингера, в Крестовоздвиженским переулке. Плачу 500 р[ублей] (по четвертям года) и обладаю очень уютными 3-мя комнатами с передней, кухней, ватерклозетом и проведённою водой. Из выдающихся происшествий могу тебе сообщить, что я очень сошёлся с Сен-Сансом, славным и умным французом, могущим оказать мне важные заслуги по части распространения моей известности в Париже. 6-го декабря в Консерватории был праздник, т. е. представление «Фрейшюца», бал и ужин. На этом балу я плясал до такого безумия, что на другой день был болен. Вчера здесь дебютировала Арто, которая потолстела до безобразия и почти потеряла голос, но талант взял своё и её вызывали после 4-го акта более 20 раз. На днях я получил официальное уведомление о принятии моей оперы для постановки в будущем сезоне в Мар[иинском] театре. Я очень рад. В понедельник я ожидаю сюда Модеста. Взял ли он место у Конради? Это меня очень интересует. Прощай, мой голубчик! Я вернусь из-за границы 15 января. Ах, как бы я был рад, если бы и ты с нами ехал! Твой, П. Чайковский Портрет на днях получишь.

11 December 1875 Moscow Dear Tolya! I'm ashamed of myself. Not only have I not written to you, but I haven't kept my promises either. I promised to buy you a rug, but I haven't bought it! I promised you a portrait — and I haven't sent it, although you'll be receiving this portrait very soon. As for the rug, then, just imagine, I firmly intended to do this on 1st December — but it didn't happen! My money evaporated like smoke. Now, with the journey in mind, I've become so stingy that parting with money when I don't have to is as hard as cutting off a finger. Dear Tolenka! This whole time I've been overwhelmed by various deadly jobs. This includes my polemicizing with incredible fervour in the newspapers about Slavyansky. There's a newspaper here, the Contemporary News, which devotes whole leading articles to slandering your dear brother, whom, as you rightly remark, shamelessly forgets Tolinka and doesn't write to him! But what's to be done? If only you knew how difficult it is, after writing articles, orchestrating the ballet, conservatory classes, etc. etc. for me to find time to have a proper conversation with you. But the less I write to you, the more I love you, my dear and the best of all fellow lawyers! You probably already know that due to the unbearable cold I had to move. I'm now living near Vozdvizhenka in the Schlesinger House, on Krestovodvizhensky Lane. I pay 500 rubles (each quarter year) and have 3 very comfortable rooms, with a hall, a kitchen, a water closet and running water. Amongst the noteworthy incidents, I can report that I got along very well with Saint-Saëns, a famous and bright Frenchman, who can render me a great service by spreading my fame in Paris. On 6th December there were celebrations at the Conservatory, i.e. a performance of "Der Freischütz", a ball and supper. I danced with such a frenzy at the ball that I was ill the next day. Yesterday Artôt made her debut here, who has grown outrageously fat and almost lost her voice, but her talent saw her through, and after the 4th act she was called back more than 20 times. A few days ago, I received an official notification that my opera had been accepted for staging next season at the Mariinsky Theatre. I'm very happy. I'm expecting Modest here on Monday. Did he take the position with Konradi? I'm very interested in this. Farewell, my golubchik! I'll be returning from abroad on 15 January. Oh, how happy I'd be if you were travelling with us! Yours, P. Tchaikovsky You'll receive the portrait in a few days.