Letter 4494

Date	2/14 October 1891
Addressed to	Vladimir Nápravník
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	unknown
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902)508 (abridged) Письма П. И. Чайковского к В. Е. Направнику (1959), p. 197–198 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XVI-А (1976), p. 222–223
Notes	Typed copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve

Text and Translation

Based on a typed copy in the Klin House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

2 окт[ября] 18]91 Милый мой Володя! Очень обрадован был милейшим письмом твоим. Ты спрашиваешь, можно ли тебе приехать ко мне? Но нельзя же сомневаться, что я тебе во всякое время, всегда ужасно рад, и чем скорее это случится, тем лучше. Имей в виду, что до 15 окт[ября] я остаюсь здесь. 15-го переезжаю на 3 недели в Москву. У меня там сначала «Пиковая дама», а потом концерт, устраиваемый Зилоти, в коем, т. е. в концерте, а не в Зилоти, я дирижирую. Между прочим, меня ужасно радует мысль, что в первый раз в жизни буду дирижировать вещью Направника («Русская фантазия» для ф[орте]п[иано] с орк[естром]», затем ненадолго приеду домой, а около 15 ноября приеду в Петербург. Декабрь проведу дома, в деревне, и, пожалуй, удобнее всего будет посетить меня в декабре. А в январе начнутся мои странствия! Ах, Володенька, не легко мне достаются теперь эти странствования! Стар стал! Чувствую утомление от жизни и сознаю, что единственный подходящий для меня теперь образ жизни есть жизнь в деревне, покойная, чуждая суеты и бесплодной траты времени, коего впереди не очень-то много. С другой стороны, жизнь в деревне требует постоянных занятии, а от упорного сидения за столом я утомляюсь ужасно и зрение портится. Таким образом является, особенно вечером, потребность в развлечении и в обществе, для каковой цели нужно жить в городе. Вот я и не знаю теперь, на что мне решиться: переезжать на постоянное житье в Петербург или оставаться в деревне. Увы! Кажется, придётся переехать в вашу Северную Пальмиру. Положим, что имея возможность ограничиться в Петербурге кружком ближайших родных и друзей, — то это было бы очень, в сущности, приятно. Но, к сожалению, или вообще нельзя, или я не умею отделываться от массы скучнейших и несноснейших людских отношений, тяготящих меня и совершенно отравляющих удовольствие пребывать в городе, где очень многие могли бы сделать мою питерскую жизнь приятною. Портрет посылаю. Володечка, попроси твою сестру Варю напомнить мне, как зовут авторшу стихов, которой я обещал свой портрет. Получивши её имя, отчество и фамилию, я немедленно отправлю ей обещанное. Радуюсь, что «Весталка» по музыке так нравится тебе. Автор её художник перворазрядный, могущий стоять на одной доске с одним пианистом, очень знаменитым в Гунгер6урге, Силламягах, Мерикюле, Оре, устье Наровы, Нарве и многих других соседних с ним местах. Крепко обнимаю тебя. Отца и мать приветствую с тысячею нежностей. Сёстрам и Коте тоже посылаю поклоны. Прощай, голубчик! Твой П. Чайковский Я инструментую теперь оперу «Иоланда» («Дочь кор[оля] Рене»).

2 October 1891 Dear Volodya! I was very glad to receive your most sweet letter. You ask if you can come to me? Do not doubt that I am always awfully glad to see you at any time, and the sooner this happens, the better. Bear in mind that I am staying here until 15 October. On the 15th I am moving to Moscow for 3 weeks. Firstly I have "The Queen of Spades" there, and then a concert organised by Ziloti, to be conducted by me, i.e. the concert, not Ziloti. Incidentally, I am awfully glad at the thought that for the first time in my life I shall be conducting a piece by a Nápravník ("Russian Fantasia" for piano and orchestra), then I shall come home for a little while, and around 15 November I shall be arriving in Petersburg. I shall spend December at home, in the country, and perhaps it would be the most convenient to visit me in December. And in January I shall start my wanderings! Oh, Volodenka, these wanderings are not easy for me now! I have become old! I feel tired of life and recognise that the only suitable way of life for me now is in the country, peaceful, free from commotion and futile time-wasting, of which there is no little ahead. On the other hand, life in the country requires constant activity, and continually sitting at my desk causes me to become awfully tired, and my eyesight worsens. And so it appears that, particularly in the evenings, I require entertainment and company, for which purpose it is necessary to live in the city. So now I do not know what to decide: whether to move permanently in Petersburg or to remain in the country. Alas, it seems I shall have to move to your Palmyra of the North. Let us suppose that having the opportunity to confine myself to a close circle of relatives and friends in Petersburg would, in essence, be very pleasant. But, unfortunately, this is either impossible in general, or I am unable to rid myself of a mass of the most tedious and unbearable personal relationships, weighing me down and utterly poisoning the pleasure of living in the city, where there are many things that could make my life in Piter pleasant. I am sending you a portrait. Volodya, ask your sister Varya to remind me of the name of the author of the verses to whom I promised my portrait. On receiving her full name, I shall immediately send her what I promised. I am glad that you like the music of "Vestal" so much. Its author is a first-class artist, who can stand on the same level as a certain pianist, very famous in Gungerurg, Sillamägi, Meriküle, Ore, the mouth of the Narva, Narva, and many other nearby places. I hug you warmly. A thousand tender greetings to your father and mother. Also my regards to your sisters and Kotya. Farewell, golubchik! Yours P. Tchaikovsky I am now orchestrating the opera "Yolande" ("King René's Daughter").