Letter 481

Date	3/15 July 1876
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Vichy
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1457)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 242 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VI (1961), p. 54–55

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Суббота Vichy, Hôtel Bellevue (напиши мне тотчас же письмо) Милый Модя! Единственное моё утешение — это переписываться с тобой. Nessun dolor maggiore che ricordarsi del tempo felice nella miseria!. Тоска, которая меня грызёт, тем более ужасна, что так живы в памяти три дни, проведённые с тобой в Лионе. Мне так приятно там было у вас на place Perrache! Знаешь, что меня даже беспокоит это невыносимое состояние духа, которое нападает на меня каждый раз, как я за границей бываю один! В этом есть что-то болезненное! Представь, что я вчера раз десять плакал. Я знаю только одно. Продолжаться так не может. Если невыносимая хандра не пройдёт к концу недели, то я махну в Лион. Может ли быть польза в лечении, когда места с тоски не найдешь! Впрочем, увидим. Я тебе буду писать ежедневно. Вчера вечером я был в театре — просидел всего один акт. Лёг спать в 10 часов и спал хорошо. Встал в 5½ часов с головною болью и в 6 уже был в ванне. Представь, что другого часа для меня не оказалось. Оно не особенно приятно. Table d'hôte здесь хорош. Завтракают в 10 часов и обедают в 5. Рядам со мной сидит (благодаря совершенно излишнему вниманию хозяйки) какой-то русский, должно быть купчик, необыкновенно противный, неприличный и самоуверенный. Против меня тоже сидит русский, но очень симпатичный толстяк, который по разным признакам должен быть не кто иной, как Антонин Княжевич. Фортепьяно я себе достал, но нот нет никаких во всем Виши. Я себе выписал Dmitri. Ах, Модя, как я бы полетел теперь с радостью в квартиру M[onsieu]r Dauvergn'а! С каким бы удовольствием я бы обнял и расцеловал вас всех трёх, не исключая и милой С[офьи] А[лександровны]. Получил сейчас длинное и очень интересное письма от Донаурова. Прощай, до завтра! П. Чайковский

Saturday Vichy, Hôtel Bellevue (write a letter to me here immediately) Dear Modya! Corresponding with you is my sole consolation. Nessun dolor maggiore che ricordarsi del tempo felice nella miseria!. The misery gnawing at me is all the more awful because the three days spent with you in Lyons are so vivid in my memory. I was so pleased to be with you at Place Perrache! You know that I'm actually worried about this unbearable state of the soul that attacks me every time I'm abroad alone! There is something almost painful about this! Just imagine that yesterday I wept ten times. I know only one thing. This cannot go on. If the unbearable melancholy hasn't passed by the end of the week, then I'm off to Lyons. Can a place for treatment be found that isn't miserable? Anyway, we'll see. I'll write to you every day. I was at the theatre last evening — I sat through one whole act. I went to bed at 10 o'clock and slept well. I rose at 5.30 with a headache, and at 6 I was already in the bath. Just imagine it turned out there was no other time for me. It wasn't especially pleasant. The table d'hôte is good here. They have breakfast at 10 o'clock and dinner at 5. Sitting next to me (thanks to the completely unnecessary meddling of the hostess) is some Russian, who must be a merchant, exceptionally horrid, unseemly and self-assured. Sitting opposite me is another Russian, but a most agreeable fat man, whom by all appearances, must be none other than Anton Knyazhevich. I've obtained a piano for myself, but there is no music in the whole of Vichy. I wrote out Dmitry for myself. Oh, Modya, how I gladly I would now fly to Monsieur Dauvergne's apartment! With what pleasure I would hug and kiss all three of you, not excluding dear Sofya Aleksandrovna. I've just received a long and most interesting letter from Donaurov. Farewell, until tomorrow! P. Tchaikovsky