Letter 4888

Date	8/20 March 1893
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2018)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 607 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 534 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XVII (1981), p. 60–61 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 536 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Yuliya White

Москва 8 марта Сегодня получил из Клина твоё письмо со вложением письма Лёвы. Оно действительно очень трогательно, и мне его очень жаль. Мне даже кажется, не раскаивается ли он. А идти назад уже нельзя! Представь себе, что ровно на четырнадцатый день после начала головной боли, когда я уже думал, что обречён на неё навсегда, она вдруг прошла. Я был невыразимо счастлив, ибо становилось несносно. Она совершенно отравила моё пребывание в Клину. Здесь я вожусь с Направником в том смысле, что вместе с ним и Ольгой Эдуардовной проводим время и вне репетиций, но отнюдь не тягощусь этим. Было нечто вроде ссоры по поводу Танеева, к которому Эдуард Францевич отнёсся до того по-генеральски, что С[ергей] И[ванович] обиделся и написал Направнику колкое письмо. Поведение Напр[авника] по отношению к Танееву было бы возмутительно, если бы я не вспомнил, что когда-то он совершенно так же относился и ко мне, по-начальнически и с каким-то предубеждением. После нашей маленькой размолвки он как будто устыдился, стал со мной нежнее даже обыкновенного, а с Танеевым имел объяснение и чуть не извинился. Концерт его прошёл вчера очень удачно, — но сбор неважный. Нам обоим поднесли серебряные венки. Потом барон Медем угощал ужином в Эрмитаже. Послезавтра еду в Харьков. Вторую половину шестой и первую половину седьмой проведу в Клину. Потом в Петербург, куда меня ужасно тянет. Спасибо за поручения. Целую вас всех. П. Чайковский

Moscow 8 March Today I received your letter from Klin with Leva's letter enclosed. It's really very touching and I am very sorry for him. It seems to me that he could even be repenting. But going back is impossible! Just imagine, that precisely fourteen days after the start of my headache, when I was already thinking that I should be condemned to have it forever more, it suddenly disappeared. I was indescribably happy, because it was becoming unbearable. It utterly ruined my stay in Klin. Here I'm dealing with Nápravník in the sense that I'm spending time with him and Olga Eduardovna away from rehearsals — but this is not burdensome. There was something of a quarrel involving Taneyev, with Eduard Frantsevich behaving like a General towards him, such that Sergey Ivanovich became upset and wrote an abrasive letter to Nápravník. Nápravník's behaviour towards Taneyev would have been despicable, had I not remembered that he had treated me exactly the same at one time, high-handed and with some prejudice. After our little spat it was if he were ashamed, and became even gentler with me than usual, yet with Taneyev he made some excuses and barely apologised. His concert went very well yesterday — but the audience was disappointing. We were both given silver laurels. Then Baron Medem treated us to a dinner at the Hermitage. I'm going to Kharkov the day after tomorrow. I am going to spend the second part of the sixth [week] and the first part of the seventh at Klin. Then on to Petersburg, which is reeling me in. Thank you for the errands. I kiss you all. P. Tchaikovsky