Letter 598

Date	2/14 September 1877
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1114)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 292–293 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VI (1961), p. 171–172 (abridged)

Text

Russian text (original)

2-го сентября Каменка Милый мой Толя! Я все ещё здесь, — не могу решиться уехать. Представь себе, что несмотря на мои письма и телеграммы, — я не имею никаких известий от Антонины насчёт квартиры. Не понимаю, что это значит, но во всяком случае я теперь решил ни за что не уехать отсюда до будущей среды, т. е. 7-го числа. В воскресенье 4-го предполагается большая охота в Зрубанце, а во вторник 6-го Танино рождение и большое торжество, от которого и не хочется, и неловко уезжать. Модест, наконец, уехал третьего дня вечером. Я говорю наконец, потому что мы его все не пускали под разными предлогами; во вторник утром мы его проводили в 11 часов утра, оттуда я пошёл пострелять на берег Тясмина около Пляковки, был на именинах у Бирюкова вечером ужинал у Алекс[андры] Ивановны и, вдруг, представь моё изумление, отворяется дверь и входит Модест. Оказалось, что по случаю разных неисправностей, ему приходилось просидеть 12 часов в 3наменке, его взяла тоска, и он вернулся. На другой день вечером он уехал окончательно. Было несколько интересных охот; на одной из них Модест убил утку, я же все это время очень несчастлив, трачу бездну пороха, но без всякого результата. В воскресенье мы все ездили к обедне в Матреньевский монастырь, и это было очень приятно. Дорога через лес восхитительна. Вообще, чем больше я здесь живу, тем меньше мне хочется уезжать, и хотя без тебя и Модеста мне бывает очень грустно, но и в самой этой грусти, которую я хожу рассеять одинокими прогулками, есть что-то приятное, и вот почему. Только в разлуке, думая о любимом человеке, сознаешь всю силу своей любви к нему. Толя! я ужасно люблю тебя. Но ах! как я мало люблю Антонину Ивановну Чайковскую! Какое глубокое равнодушие внушает мне эта дама! Как мало меня тешит перспектива свидания с ней! Однако ж и ужаса она не возбуждает во мне. Просто лишь одну тоску. Видишься ли ты с Котиком; я от него имел несколько дней сряду письма. Жалко бедняжку. Письма его меня глубоко трогают. У него очень хорошая, самого лучшего сорта душа, и немногие это знают. В Москве его считают хитрым и неискренним. Впрочем, черт с ними. Если я без умиления думаю об жене, то об Руб[инштейне] и Co думаю не без некоторого озлобления. Сегодня Саша получила твоё письмо. Что Толстой говорил, и как ты с ним познакомился? Надеюсь, что все это ты мне расскажешь в письме в Москву. Прощай, Толичка. Ещё раз повторяю, что страх как люблю тебя. Твой, П. Чайковский Котику кланяйся. Что Панаева? Как идёт наше дело с ней?