Letter 773
| Date | 27 February/11 March–1/13 March 1878 |
|---|---|
| Addressed to | Anatoly Tchaikovsky |
| Where written | Clarens |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1156) |
| Publication | П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 384–385 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 144–145 |
Text and Translation
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
Погода отвратительная. Дождь не перестаёт лить, и в комнатах холодно. Никакой прогулки нельзя сделать. Мы очень заинтригованы двумя дамами, которые с нами. Они русские, беспрестанно говорят про Россию и с любовью о ней вспоминают, но по-русски или не говорят, или не хотят говорить. Манеры у них очень странные; одеты богато, но едят с ножа. Насколько я недоволен погодой, настолько я нахожу идеальным пансион Майоров. Каждый раз, как я вхожу в свою комнатку, то прихожу в восторг от её уютности, от комфортабельности мебели, от чудных окошечек, которые тебе сначала не понравились. Еда превосходная; Модест так же восхищается вкусным обедом, как и мы с тобой. Словом, из всех отелей и пансионов, в которых мне пришлось когда-либо жить за границей, более всего мне нравится этот. Получил сегодня твоё письмо, которое очень расстроило меня. Я чувствую, что ты переживаешь теперь трудный кризис, и хотя совершенно уверен, что все кончится хорошо, но все же беспокоюсь о твоём здоровье и об твоих любовных терзаниях. А главное, я, ей Богу, не знаю, следует ли мне желать, чтоб ты женился на * * * или нет! Многое есть за и многое против. Как бы то ни было, но прошу тебя беречь себя, а в случае неудачи не падать духом и помнить, что всякое несчастье твоё будет в то же время несчастьем и для меня, и если ты хочешь, чтоб я был покое н и здоров, то будь и ты покоен и здоров. Твоё состояние, твоё нервное расстройство составляют теперь единственное облако в моей жизни. Я совершенно здоров, совершенно был бы счастлив, если б не беспокойство о тебе. Ах, Толя, как мне теперь кажется смешна вся трагедия, разыгравшаяся нынешней осенью! Как это было дико и глупо! Но если трагедия оказалась теперь лишь водевилем, то это благодаря тебе, именно тебе, да ещё Н[адежде] Ф[иларетовне]. Господи, сколько я должен быть благодарен этой чудной женщине и как я боюсь привыкнуть начать смотреть как на нечто должное мне на все, что она для меня делает. Никогда, никогда я не в состоянии буду доказать искренность моей благодарности. Я теперь уж стал затрудняться писать ей. В сущности, все мои письма к ней должны бы были быть благодарственными гимнами, а между тем нельзя же вечно изобретать новые фразы для выражения благодарности? Вторник. 12 м[арта]/28 ф[евраля] Телеграфировал Котику, что он может выехать и что я буду рад его видеть. Дождь продолжает лить, гулять нет никакой возможности. И несмотря на это, я нисколько не скучаю и не могу не нарадоваться на здешнюю тишину, чистоту, удобство. Если тебя интересуют подробности, то могу тебе сообщить, что вместо Луизы теперь другая девушка, гораздо глупее и хуже её. Фрица тоже нет. Он что-то нашалил и был изгнан со скандалом. Но Marie, прелестная, милая Marie продолжает восхищать меня, и Модя с первого раза влюбился в неё так же, как и я. Как дёшево здесь! Несмотря на то, что Модесту с Колей отвели лучшие комнаты во всем доме, несмотря на то, что я потребовал утром к чаю одно мясное блюдо, M[ada]me Майор берет с нас за всех четырёх 27 франков. Это выходит на 11 франков дешевле, чем в Сан-Ремо, где мы имели безобразное помещение и бездну неудобств. Фортепьяно у меня очень хорошее, и я написал сегодня пиэску. Абонировался в библиотеке и нашёл несколько хороших русских книг. Среда. 1/13 м[арта] 1878 Получил телеграмму от Котика. Он завтра будет здесь. Я очень буду рад его видеть. Сегодня целый день шёл густой снег, и в эту минуту не только горы, но вся местность покрылась густым слоем снега. Утром сочинял. Ходили немножко гулять, несмотря на снег. К нашим двум дамам приехал гостить какой-то француз: — должно быть их любовник. Я продолжаю наслаждаться своим пребыванием здесь. Тебя вспоминаю на каждом шагу. Посылаю тебе карточку певца — мальчика, который пел Perche lasciar mi. Скажи мне, как ты найдёшь его лицо. По-моему, в его лице есть признаки гениальности. Нежно целую. Твой, П. Чайковский |
The weather is foul. The rain doesn't stop pouring, and the rooms are cold. I couldn't walk at all. We're most intrigued by the two ladies who are with us. They are Russian, they constantly talk about Russia and recall it fondly, but they either can't speak Russian or don't want to speak it. Their manners are very odd; they are wealthily dressed, but they eat from the knife. As displeased as I am with the weather, I find the Mayor's guest house idyllic. Every time I enter my room, I'm delighted by its cosiness, the comfortable furniture, the wonderful little windows that you didn't like at first. The food is excellent; Modest is an admirer of the delicious dinner just as much as you and I. In short, of all the hotels and pensions that I have ever lived in abroad, this is the one I like the most. I received your letter today, which upset me very much. I sense that you are now living through a difficult crisis, and although I'm absolutely sure that everything will end well, I'm still worried about your health and about your amorous torments. And most importantly, by God, I don't know whether I should want you to marry * * * or not! There's much for, and much against. Be that as it may, I ask you to look after yourself, and in the event of failure, do not lose heart, and remember that every misfortune of yours will at the same time be a misfortune for me, and if you want me to be at well and at peace, then you must be well and at peace too. Your state, your nervous disorder are now the only cloud in my life. I am completely healthy. I would be completely happy were it not for worrying about you. Ah, Tolya, how funny the whole tragedy that unfolded this autumn seems to me! How wild and stupid it was! But if this tragedy now turned out to be a mere vaudeville, then it's thanks to you, precisely you, and also Nadezhda Filaretovna. Lord, how much I should be grateful to this wonderful woman, and how afraid that I'll become accustomed to it, and start to view everything that she does for me as something owed to me. I will never, ever, be able to show the sincerity of my gratitude. I've now begun to find it difficult to write to her. In essence, all my letters to her ought to have been hymns of gratitude, and yet it's not always possible to devise new phrases to express gratitude! Tuesday. 12 March/28 February I telegraphed Kotik that he can set off and I'd be glad to see him. The rain continues to pour down, it's impossible to walk at all. But despite this, I'm not at all homesick, and cannot help but rejoice at the silence, cleanliness and convenience here. If you are interested in the details, then I can tell you that instead of Louise, they now have another girl, far stupider and worse than her. Fritz has also gone. He misbehaved and was expelled with a scandal. But Marie, lovely, sweet Marie continues to delight me, and Modya fell in love with her the first time, just as I did. How cheap it is here! Despite the fact that Modest and Kolya were given the best rooms in the whole house, despite the fact that I demanded one meat dish with tea in the morning, Madame Mayor charges 27 francs for all four of us. This works out 11 francs cheaper than in San Remo, where we had a shabby room and a great deal of inconvenience. My piano is very good, and I wrote a little piece today. I've subscribed to the library, and found several good Russian books. Wednesday. 1/13 м[арта] 1878 I received a telegram from Kotek. He'll be here tomorrow. I'll be very glad to see him. Today it snowed heavily all day, and at this moment not only the mountains, but the whole area has been covered with a thick layer of snow. I composed in the morning. We went out for a little stroll, despite the snow. Some Frenchman came to visit our two ladies — he must be their lover. I'm continuing to enjoy my stay here. I think of you at every step. I'm sending you a picture of the singer — the boy who sang Perche lasciar mi. Tell me what you think of his face. I think there are signs of genius in his face. I kiss you gently. Yours, P. Tchaikovsky |
