Letter 85
Date | 6/18 February 1866 |
---|---|
Addressed to | Anatoly Tchaikovsky |
Where written | Moscow |
Language | Russian |
Autograph Location | unknown |
Publication | Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 1 (1900), p. 233–234 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 80–81 П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 27–28 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 99–100 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 26–27 (English translation) |
Notes | Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve |
Text and Translation
Based on a handwritten copy in the Klin House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.
Russian text (original) |
English translation By Stephen J. Trygar |
6 февраля 1866. Милый мой Толяша! Прости, что не сейчас же написал тебе ответ, — я рассудил, что лучше будет, если письмо придёт к тебе в училище (где, может быть, оно тебя рассеет), чем в вихре масленицы. Отвечаю на твоё письмо от 22 января, которое я получил 31-го. Хорош Апухтин! Касательно преследующей тебя мысли о ничтожности и бесполезности, советую тебе эти глупейшие фантазии отбросить. Это чрезвычайно несовременно; в наше время такие соболезнования о своей персоне были в моде, это было общее веяние, свидетельствовавшее только о том, что наше воспитание делалось крайне небрежно. Юношам в 16 лет не годится тратить время на обдумывание и оценивание своей будущей деятельности. Ты должен только стараться, чтобы настоящее было привлекательно и таково, чтоб ты собою (т. е. 16-летним Толей) был доволен. А для того нужно: 1) трудиться, трудиться и избегать праздности, чтобы быть готовым переносить труд впоследствии; 2) очень много читать; 3) быть относительно себя как можно скромнее, т. е., сознавая себя не дураком, не вообразить уже по этому самому, что все остальные дураки и что какое-то сверхъестественное влияние мешает толпе распознать твои таланты и умственные способности; вообще приготовляться быть обыкновенным хорошим человеком, а не гением, для которого закон написан; 4) не увлекаться желанием нравиться и пленять; в отношениях с товарищами (а это, пока ты в училище, очень важно) быть не слишком гордым, но и не заискивающим их дружбы; с теми же, которые тебя не любят или обращаются небрежно, воздавать им тою же монетой, но не доводить себя до сентиментальных ссор с столь же чувствительными примирениями и т. д.; 5) не смущаться неудачами, как-то: дурными баллами, несправедливостями Шнейдера, беснованием Языкова, юродством Горлова и Алопеуса и т. п., — все это в сравнении с тем, что будет в жизни после выпуска, совершеннейшие пустяки. Я желал бы, чтоб ты был первым в классе, но хоть бы ты был последним, то в глубине души я бы не сердился на тебя, если б только знал, что это произошло не от лени. Дурной правовед может быть, тем не менее, отличным человеком; 6) но главное, главное — много не воображать про себя и готовить себя к участи обыкновенного смертного. Ты говоришь, что быть чиновником непривлекательно. А я тебе скажу, что я знаю кучу умнейших, даровитейших и образованнейших людей, проведших всю жизнь в департаментах, — но не воображавших себя непризнанными гениями, а потому счастливых (примеры: Пичугин, Адамов, Маслов, Сытин и т. д.). Масленицу всю я просидел безвыходно дома. Много писал и читал. Морозы здесь ужасные. Радуюсь при мысли, что великий пост близко; я его считаю преддверием весны и лета, и о лете я мечтаю с наслаждением, конечно, намереваясь его провести с тобою у Саши. О серьёзном деле, что я хотел вам говорить, я раздумал; скажи Моде, что на его письмо я буду отвечать особо. Рассказывать мне решительно нечего, а потому и кончаю, прося тебя подробно рассказать, как Вы провели масленицу. Целую тебя множество раз, поцелуй Модю. П. Чайковский |
6 February 1866. My dear Tolyasha! Forgive me for not writing an answer to you immediately–I decided that it would be better if the letter came to you in school (where, perhaps, it will find its way through to you) than in the whirlwind of Shrovetide. In answer to your letter from 22 January, which I received on the 31st: Good Apukhtin! Regarding your pursuing thoughts of insignificance and worthlessness, I advise you to drop these silly fantasies. It is extremely outdated; in our time, such self-commiserations were fashionable, which only goes to show that our upbringing was done exceedingly carelessly. For a young man at the age of 16 it is inappropriate to spend time deliberating and evaluating one's future activities. You must only ensure that the present is pleasant enough, so that you are content within yourself (i.e. 16-year-old Tolya). And so you need: 1) to work, work, and avoid idleness to be ready to move into work later; 2) to read a lot; 3) to be relatively humble in yourself as much as possible, i.e. although you are aware that you are not an absolute fool, this does not mean that everybody else is stupid and that some supernatural influence prevents them from recognizing your talents and intelligence; generally, be prepared to be a ordinary good person, not a genius to whom the rules do not apply; 4) not to become carried away with a desire to please and captivate; in your relationships with companions (and this, while you're in school, is very important) don't be too stand off-ish, nor too ingratiating of their friendship; just as you don't like to be treated off-handedly, repay them in the same manner, but don't be drawn into emotional arguments with equally emotional reconciliations, etc. 5) not to be embarrassed about failures, such as: bad grades, Schneider's unfairness, Yazykov's madness, the idiocy of Gorlov and Alopeus, etc. — all this is trivial in comparison to what will happen in life after graduation. I should like you to be at the top of the class, but even if you were at the bottom, in my heart I would not be angry with you, provided I knew that it was not due to laziness. A bad lawyer can, nonetheless, be a great man; 6) but the main point, the main point is — do not imagine and prepare yourself for the fate of an ordinary mortal. You say that being a civil servant is unappealing. And I will tell you, I know many of the most intelligent, talented and educated people who have spent a lifetime in the departments, — but they do not consider themselves as unrecognized geniuses, and they are fortunate (examples: Pichugin, Adamov, Maslov, Sytin, etc.). All Shrovetide I sat hopelessly at home, doing a lot of reading and writing. The frosts here are terrible. I rejoice at the thought that Great Lent is at hand; I think of it as the prelude to spring and summer, and I dream about summer with great relish; of course, my intention is to spend it with you at Sasha's. On a serious matter, I wanted to tell you that I changed my mind; tell Modya that I will answer his letter separately. There is nothing more to tell you about, and therefore I finish by asking you to tell me in detail how you spent Shrovetide. I kiss you many times, kisses to Modya. P. Tchaikovsky |