Letter 920

Date	23 September/5 October 1878
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1510)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 405–406

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Москва 23 сент[ября] Вчера приехал Рубинштейн. Встреча его Консерваторией была полна торжественности. В 6 часов мы ему давали обед в «Эрмитаже». На обеде говорились речи. Первая речь Рубинштейна была сказана в мою честь. Он говорил, что я произвёл своими сочинениями огромное впечатление в Париже, и о том, как счастлива Консерватория, что обладает такою знаменитостью, как я. Все меня поздравляли, Самарин плакал публично от умиления, ну, словом, разыгралась весьма для меня неприятная комедия. Я решил после всего этого, что в настоящее время, когда je suis sensé être si reconnaissant et si облагодетельствован Рубинштейном, мне неловко будет завести речь о том, что очень скоро собираюсь уйти отсюда. Между тем, за все последние дни я окончательно убедился, что, à moins de devenir праздным и охотно выпивающим по нескольку рюмок водочки человеком, я не могу оставаться в Москве. Я возвратился домой грустный, а сегодня проснулся с отчаяньем в душе и с мыслью, что придётся отложить мою отставку до будущего года. К счастью, Рубинштейн, увидев меня в Консерватории, сам попросил нескольких минут конфиденциального разговора и стал допрашивать, что я делаю и как себя чувствую. Тут я прямо брякнул, что, дескать, дольше, как до декабря, не останусь. Разговор я вёл в самом дружеском тоне, и после часового беседования мы расстались после долгих дружеских объятий. Итак, мне нужно вытерпеть до декабря, и затем я, наконец, свободен, как птица небесная. У меня гора с плеч свалилась. Теперь я чувствую себя вполне спокойным. Ради Бога, обо всем этом никому ни слова. Я хочу уехать отсюда незаметно, как бы в отпуск. Что твой нарыв, мой бедный мальчик? Я по опыту знаю, как это мучительно. Сейчас от меня вышли Ларош с Танеевым. Твой, П. Чайковский

Moscow 23 September Rubinstein arrived yesterday. His reception at the Conservatory was full of pomp. At 6 o'clock we threw him a dinner at the "Hermitage". Speeches were given there. The first speech by Rubinstein mentioned me. He said that I had made an enormous impression in Paris with my works, and that Conservatory was fortunate to have such a celebrity as I. Everyone congratulated me, Samarin openly wept with emotion; well, in short, a most unpleasant comedy was played out for me. I decided after all this, that the present time, when je suis sensé être si reconnaissant et si to be lauded by Rubinstein, it will be awkward for me to start talking about the fact that I intend to leave here very soon. Meanwhile, in recent days I have become utterly convinced that, à moins de devenir, a loafer who freely downs several glasses of vodka, then I cannot stay in Moscow. I returned home miserable, and today I awoke with despair in my soul, and with the thought that I shall have to defer my resignation until next year. Fortunately, Rubinstein, seeing me at the Conservatory, himself asked for a few moments of conversation in confidence, and began to interrogate me about what I was doing and how I was feeling. Here I blurted out that I would not stay beyond December. I conducted the conversation in the most amicable tone, and after an hour of conversation we parted ways after friendly hugs. So, I must endure it until December, and then, finally, I am as free as a bird in the sky. A weight has been lifted from my shoulders. Now I feel completely at peace. For God's sake, not a word about all this to anyone. I want to leave here unnoticed, as if on leave. How is your abscess, my poor boy? I know from experience how painful it is. Laroche and Taneyev have just left me. Yours, P. Tchaikovsky