Letter 1199

Date	8/20 June 1879
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1244)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 583–585 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 246–247 (abridged)

Text

Russian text (original)

Каменка 8 июня Признаюсь тебе, Толичка, что мне совсем не нравится твоя записка гадине о вероятности уплаты 200 р[ублей]. Во-первых, это не что иное, как слабость с твоей стороны, во-вторых — ты очень ошибаешься, думая, что политика требует потворствовать вымоганиям и шантажам этой [...] и её пошляка поверенного, а в третьих — у меня денег нет. Теперь я от Н[адежды] Ф[иларетовны] не получил ничего; в августе я получу 2000, но я должен Леве более 1300 р[ублей], Алёше 300, а остальных 400 едва хватит, чтобы ездить, купить множество нужных вещей и вообще продержаться до 1-го октября. Я только теперь, живя в Каменке, сообразил, что мои 600, ввиду моих привычек и большого бюджета, — чистые пустяки и что пора знать цену деньгам и не смотреть на 200 р[ублей] как на плёвое дело. А главное, я нахожу крайне недипломатическим давать злоупотреблять своей и твоей деликатностью этим жохам. Ну, мы поговорим об этом при свидании, и если я и соглашусь подтвердить заявленную тобой вероятность, то разве наполовину, т. е. дам только 100 р[ублей]. Ты скажешь, что на развод я возьму денег от Н[адежды] Ф[иларетовны]. Ах, если б ты знал, как мне бы хотелось не злоупотреблять её щедростью. Притом в последних письмах она что-то все жалуется на дурные дела и как бы тончайшим образом намекает на то, чтоб я был по возможности умереннее. Впрочем тыне виноват, ибо ты не присутствовал при визите, который гадина с сестрой нанесла мне в Москве у Дюссо, и не читал её записки, написанной в тот день. Если б ты при этом был, то, наверное, убедился бы навсегда, что чем больше ей давать, тем она наглее, бессовестнее и подлее. Да и вообще, судя по всему, что ты пишешь о пресловутом поверенном, — можно с уверенностью сказать, что с таким дураком нельзя вести дело и что и на этот раз ровно ничего не выйдет из всей этой истории, точно также, как и прежде. Здесь провёл два дня Фаня. Конечно, несмотря на симпатию к Фане, в первый день я смотрел на него как на злейшего врага, пришедшего нарушить мои привычки и образ жизни, но потом был очень с ним нежен. Он очень милый человек. В случае если придётся жить по делу о разводе в Москве, — я поселюсь у него. Ещё из новостей сообщу тебе о приезде французской гувернантки. Она (между нами сказать) производит на меня впечатление сомнительной личности. Рассказывает, что воспитывалась в Фросдорфе у Граф а Шамбора, а между тем ест ножом. Мне не нравится, что она старается на первых порах эталировать свои таланты: к музыке, к леплению из глины и т. д. Впрочем, будучи немолодой и некрасивой, она не лишена некоторой симпатичности. Тася, при которой она, собственно, состоит, почему-то возненавидела её. Это, конечно, может быть, пройдёт. Но помяни моё слово, что эта особа долго здесь не останется. Теперь Саша и все очень ухаживают за ней, но ни её характер, ни привычки ещё не разъяснились. Сегодня она очень поздно встал и в оправдание рассказывала, что Аннушка, вошедшая к ней в комнату, на вопрос «который час?» ответила нечаянно, вместо 5 минут 8-го, 8 минут 5-го. Увидим. Фанин лакей влюбился в Аннушку и сделал ей предложение. Вечером Сейчас вернулся с чудесного гулянья в Тростянке. Насчёт моих поездок ничего ещё не знаю. Жду ответа от Н[адежды] Ф[иларетовны] на письмо моё, в котором я отклоняю её приглашение. Во всяком случае 1-го июля я буду в Каменке. Если поеду к Кондратьеву, то можем съехаться в Ворожбе или в Киеве. Но к Коле я не поеду. Невозможно быть везде. Ведь мне ещё придётся быть у Модеста! В своё время мы сговоримся с тобой, где встретиться. Всего вероятнее, что я никуда не тронусь. Прощай, мой голубчик. Твой П. Чайковский