Letter 1805

Date	5/17 July 1881
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1637)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 164–165

Text

Russian text (original)

Каменка 5-го июля Саша только вчера тронулась из Киева вместе с Левой. Последний, смотря по тому как она будет себя чувствовать, довезёт её или до Карлсбада, или только до границы ив этом случае вернётся в понед[ельник] 6-го, т. е. завтра. Я всё собираюсь куда-нибудь съездить и или не могу, Потому что нужно остаться, чтобы был в доме кто-нибудь старший, или же потому что смелости не хватает. Между тем здесь не хорошо. Таня (несомненно и исключительно потому, что она этого хочет) больна ежедневно. Выйдет из комнаты в каком-нибудь невероятном туалете (вчера с причёской мелкими буклями и с мушками на щеках) и скоро опять ложится. Бедная Вера, на ответственности которой она осталась, начинает приходить в отчаяние, ибо Таня всё делает, что запрещено, и ничего из того, что нужно. Сегодня опять всю ночь не спали и с ней возились. Непостижимая девушка! В понед[ельник] 13-го числа будет свадьба Вари. Вот ещё причина, почему мне неловко теперь уехать. Анатолий переносит, кажется, свой отпуск с сентября на июль и август, от 15 июля до 1-го сент[ября]. Это мне кстати, так как весь сентябрь Алёша будет свободен и мы с ним съездим пожить в Браилов. Я не могу без слез думать о том, что подобное счастие может осуществиться. А к тебе, Модичка, я, может быть, приеду с Анатолием, который этого желает. Всего больше мне бы хотелось пожить у тебя после Браилова, когда Лёня уедет опять в Москву и когда, наверное, я буду погибать от тоски. Вообще Алёша теперь моё больное место. Нисколько не преувеличу, если скажу, что нет секунды дня, когда я бы о нем не думал и не страдал. Даже ночью я только и вижу его во сне и недавно видел умершим. Ради Бога устраивай, чтобы Вас Г[ерман] К[арлович] отпустил за границу. Мне это просто необходимо; ибо иначе я уду там грустить, а в России мне зимой теперь уж окончательно нет места. Москва, Петербург, Киев — всё это для меня одинаково отвратительно. Москва хуже всего. Мне лучше вовсе не видеть Алёши, чем в казарме. Я стал довольно усердно заниматься Всенощной и редактированием полного собрания Бортнянского, которого издаёт Юргенсон. Живу всё-таки ничего-себе, и прогулки бывают чудные. Если б не в отчаянье приводящая Таня, можно было бы жить даже приятно, ибо как ни противна Каменка, но всё-таки привык к ней и люблю свой уголок. Целую тебя и Количку крепко. Твой, П. Чайковский