Letter 2672

Tchaikovsky Research
Date 14/26 March 1885
Addressed to Emiliya Pavlovskaya
Where written Maydanovo
Language Russian
Autograph Location Moscow (Russia): Bakhrushin State Central Theatre Museum (Pavlovskaya collection)
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 31–32 (abridged)
Советская музыка (1934), No. 8, p. 64
Чайковский на Московской сцене (1940), p. 326–327
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 48–49

Text and Translation

Russian text
(original)
English translation
By Luis Sundkvist
Майданово
14 марта 1885

Дорогая, милая, добрейшая
Эмилия Карловна!

Сейчас вернулся из Москвы, где был по делам целых 4 суток, очень соскучился по своём одиночестве, но вознаграждён теперь за всю эту скуку и суету милым письмом Вашим. Я уже привык к Вашим своеобразным милым каракулькам и разбираю их без всякого затруднения. Поэтому, когда пишете мне, никогда не стесняйтесь мыслью, что непонятно; мне даже неприятно было бы, если бы Вы стали писать иначе. Ведь в почерке отражается характер человека, и было бы странно, если бы в Вашем отсутствовали стремительность и натиск?

Спасибо Вам за всё хорошее, что Вы говорите о моей музыке, и радуюсь, что Вы любите Онегина. Вы не ошибаетесь, предполагая, что я не холодным, рассудочным процессом работал над ним, а приложил сюда много горячего, мучительно-сладкого душевного волнения. Помню, что я ходил в то время как будто окрылённый, как будто вот-вот унесусь куда-то. Но зато я поплатился: чуть совсем не свихнулся после того.

Я привожу теперь в порядок партитуру переделанного Вакулы; инструментую новые нумера и исправляю старые. Думаю, что через несколько недель всё будет вполне готово. Опера будет называться «Черевички». Я меняю название потому, что существуют другие «Кузнецы Вакулы», напр. Соловьёва, Щуровского и т. д. В Москве мне обещали уже поставить в будущем сезоне. В Петербурге ввиду двух других новых опер едва ли можно будет. Но я всё-таки олицетворяю Оксану в Вашем образе.

Насчёт «Капитанской дочки» скажу Вам, что если когда-нибудь найду либреттиста достаточно сильного, чтобы одолеть трудную задачу переделки её в оперное либретто, — непременно и с радостью займусь ею. А покамест я рассчитываю на «Чародейку» Шпажинского. Последний занимается теперь переделкой её в либретто. Многое он изменит, и, если не ошибаюсь, выйдет очень хорошая канва для музыки. Ну, уж это будет для Вас самой подходящей ролью! Если будут ставить «Черевички», то Вы всё ещё будете продолжать в отношении меня роль благодетельницы, ибо Вы дадите мне гораздо больше, чем я Вам, но в «Чародейке», если Бог поможет её написать, авось и я хоть немножко буду Вашим благодетелем. Тут будет где развернуться Вам, дорогая моя Эмилия Карловна! У меня нет ещё определённых планов насчёт ближайшего будущего, но во всяком случае я надеюсь скоро Вас увидать. Или на Фоминой, или несколько позже буду в Петербурге.

А пока крепко целую Вашу ручку, милая моя благодетельница.

Ваш неизменно преданный,

П. Чайковский

Maydanovo
14 March 1885

Dear, sweet, most kind
Emiliya Karlovna!

I have just returned from Moscow, where I spent a whole four days on business matters and began to miss my solitude very much, but now your dear letter has compensated me for all the boredom, all the hustle and bustle I had to put up with there [1]. I have already become used to your distinctive, dear scrawling and can make it out without any trouble at all. So when you write to me, please do not allow yourself to be inhibited by the thought that you write illegibly. Indeed, I should even find it unpleasant if you were to start writing differently. After all, a person's character is reflected in his or her handwriting, and would it not be odd if yours lacked impulsiveness and impetuosity?!

Thank you for all the nice things you say about my music — I am glad that you like Onegin. You are not mistaken in supposing that my work on this opera was not a cold, rational process, but that I put into it a lot of ardent, tormentingly sweet spiritual emotion. I remember how at the time I walked about as if I had been given wings, as if I were about to fly away somewhere. But it did cost me dear: I almost went off my head after that [2].

I am now putting in order the score of my revised Vakula, orchestrating the new numbers and correcting the old ones. I think that within a few weeks everything will be fully complete [3]. My opera will be entitled Cherevichki. I intend to change the title because there are other Vakula the Smiths — for instance, by Solovyev, Shchurovsky, etc. [4]. In Moscow I was promised that it would be staged there during the coming season [5]. In Petersburg, however, in view of the two other new operas, this would hardly be feasible [6]. Nevertheless, it is in your figure that I see the embodiment of Oksana.

As for The Captain's Daughter, I can tell you that if some day I manage to find a librettist who is sufficiently skilled to cope with the difficult task of transforming it into an operatic libretto, then I shall without fail, and gladly, set about it. But for the time being I am counting on Shpazhinsky's The Enchantress. The latter is now busy turning it into a libretto. He will change a lot of things, and, if I am not mistaken, the result will be a very good canvas to write music on. Why, this would be most suitable role for you! If Cherevichki is staged, then you will still continue to fulfil the role of benefactress with regard to me [7], because you will then be giving me much more than I am giving you, but in The Enchantress, if God helps me to write it, perhaps I will to some extent turn out to be your benefactor. There you will have plenty of scope to show what you can do, my dear Emiliya Karlovna! I don't have any specific plans yet for the near future, but in any case I hope to see you soon, as I intend to come to Petersburg either during St Thomas's Week [8] or a bit later.

But for now I kiss your hand warmly, my dear benefactress.

Your abidingly devoted,

P. Tchaikovsky

Notes and References

  1. Emiliya Pavlovskaya's letter to the composer, dated 9/21 March 1885, has been published in Чайковский на московской сцене (1940), p. 323–326.
  2. An oblique reference by Tchaikovsky to the circumstances and consequences of his marriage to Antonina Milyukova.
  3. Tchaikovsky completed Cherevichki (the revised version of Vakula the Smith) at Maydanovo on 23 March/4 April 1885.
  4. Apart from Tchaikovsky's Vakula the Smith (1874), other operas based on Gogol's story Christmas Eve included Nikolay Solovyev's Vakula the Smith (1875) and an unfinished opera with the same title by Pyotr Shchurovsky — note by Vasily Kiselev in Чайковский на московской сцене (1940), p. 327.
  5. In fact, Cherevichki would not be premiered until 19/31 January 1887 — at the Moscow Bolshoi Theatre, with Tchaikovsky himself conducting.
  6. The "two other new operas" were Mazepa and Yevgeny Onegin, which had entered the repertoire of the Saint Petersburg Mariinsky Theatre only quite recently — on 7/19 February 1884 and 19/31 October 1884 respectively.
  7. In his letters to Emiliya Pavlovskaya Tchaikovsky frequently called her his "benefactress", in grateful remembrance of her enthusiastic attitude towards Mazepa at the rehearsals and premiere of the opera, in which she created the role of Mariya.
  8. The week starting immediately after Easter Sunday.