Letter 3155

Tchaikovsky Research
Date 22 January/3 February 1887
Addressed to Praskovya Tchaikovskaya
Where written Moscow
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3267)
Publication П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 372–373 (abridged)
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 25–26
Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 370–371 (English translation; abridged)

Text and Translation

Russian text
(original)
English translation
By Brett Langston
22 янв[аря] 1887 г[ода]

Паничка дорогая! Я телеграфировал Вам о смерти Тани, чтобы Вы узнали об этом печальном событии ранее, чем из газет. Из «Нового времени» ты уже узнаешь раньше моего письма, как это случилось. Я получил это известие как раз на другое утро после первого представления «Черевичек». Теперь опишу тебе вкратце, как произошло 1-е представление. За два дня до представления была генеральная репетиция. Во время репетиций я настолько привык дирижировать, что перед генеральной почти не боялся и думал, что и в день 1-го представления будет то же. Но уже накануне я стал чувствовать себя почти нездоровым от волнения, а 19-го утром проснулся совсем больной и даже думал, не послать ли отказ. Не знаю как я провел этот ужасный день; страдал невыразимо. В назначенный час явился в каком-то полусознании. Когда настал роковой час, я как автомат вошел в оркестр. Грянули ог лушительные рукоплескания, и со сцены начали подавать венки, а оркестр туш играл. Сейчас же стало легче. Увертюру я начал очень смело и чем дальше, тем более спокоен становился. К 2-му действию я вышел так же спокойно, как какой-нибудь Альтани, весь свой век дирижировавший. Подношений, венков, вызов[ов] и т. п., оваций было более чем достаточно. Представь себе, Паничка! Всё в один голос говорят, что я талантливый дирижёр. Если это правда, то странно, что целую жизнь я ошибался и воображал себя, наоборот, вполне неспособным в этом отношении. Как бы то ни было, но сошло все очень хорошо. Исполнением я очень доволен. К несчастию, накануне генеральной репетиции заболела Крутикова (превосходная Солоха) и вместо неё взялась петь Святловская, хорошая певица, но совершенно неподходящая к роли. Из других лучше всех были Климентова, Корсов и Усатов. Из родных присутствовали кроме Модеста брат Коля и Никс Литке.

Бедная Таня! Теперь, когда все кончено, невольно забываешь все её темные стороны и помнишь только, что это былаза чудо-девушка 12 лет тому назад. Ещё не знаю, как Саша перенесла трагическое известие. Лева едет и проездом будетзавтра здесь, как раз когда я буду собираться начать 2-е представление. Буду дирижировать ещё 2 раза. Целую, обнимаю.

Твой, П. Чайковский

22 January 1887

Dear Panichka! I telegraphed you about Tanya's death so that you would find out about this sad event before the newspapers came out. You'll have already found what happened from "New Time" before my letter. I received this news just the morning after the first production of "Cherevichki". I'll just briefly describe to you how the 1st performance went. Two days beforehand there was a dress rehearsal. During rehearsals I had become so accustomed to conducting that I wasn't afraid during the dress rehearsal, and I thought it would be the same on the day of the 1st performance. But already the day before I almost began feeling unwell from the anxiety, and on the morning of the 19th I awoke thoroughly unwell and I even thought of withdrawing. I don't know how I made it through this terrible day; I suffered unspeakably. At the appointed hour I appeared in some sort of semi-consciousness. When the fateful how arrived, I approached the orchestra like an automaton. There was deafening applause, and wreaths began to be given to me from the stage, while the orchestra played a flourish. Then it became easier. I started the overture very boldly and the more it went on, the calmer I became. By the 2nd act I walked out calmly, like some sort of Altani who had been conducting his whole life. There were gifts, wreaths, calls, etc., and more than adequate applause. Just imagine it, Panichka! Everyone unanimously says that I am a talented conductor. If this is true, then it's strange that I've been mistaken my whole life, and on the contrary, imagined myself to be completely incapable in this respect. Be that as it may, it all went very well. I'm very satisfied with the performance. Unfortunately, the day before the dress rehearsal, Krutikova (an excellent Solokha) fell ill, and Svyatlovskaya, a fine singer, but utterly unsuited to the role, sang in her place. Amongst the others, the best were Klimentova, Korsov and Usatov. Amongst our relatives, in addition to Modest, brother Kolya and Niks Litke were present.

Poor Tanya! Now that it's all over, you automatically forget all her faults, and only remember the wonderful girl that she was 12 years ago. I still don't know how Sasha bore the tragic news. Lyova is travelling and will be here tomorrow, just when I'll be preparing to start the 2nd performance. I'll be conducting it twice more. Hugs and kisses.

Yours, P. Tchaikovsky