Letter 865

Tchaikovsky Research
Date 1/13 July 1878
Addressed to Pyotr Jurgenson
Where written Verbovka
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2204)
Publication П. И. Чайковский. Переписка с П. И. Юргенсоном, том 1 (1938), p. 42–43
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 323–325

Text and Translation

Russian text
(original)
English translation
By Brett Langston
Вербовка
1 июля 1878 г[ода]

Благодарю за письмо и за посылку Ленского. «Оненгина» я ещё не получил, по займусь им с большим усердием и не задержу тебя.

А[нтонина] И[вановна] прислала мне на днях целую тетрадь. Начинается с того, что она рассказывает твой визит, говорит, что ты совершенно напрасно мялся и скрывал, что я в Петербурге, тогда как ей это было достоверно известно (?). Затем в сотый раз доказывается, что я невообразимый подлец, изверг, мошенник и т. д., но никогда ещё это не было выражаемо в такой решительной форме. Потом достаётся моим родным за их подлость. Потом идёт целый ряд самых непостижимых глупостей, а в заключение она предлагает мне, в очень повелительной форме, явиться к ней в Москву и вместе с ней предстать на суд людей (?); эти люди узнают от неё всю правду и разведут нас. Относительно своих счётов со мной она говорит, что ей нужно заплатить в августе 2 500 р[ублей], которые она заняла на устройство нашей квартиры. На вопрос мой, сколько она выручила от продажи всех вещей, она отвечает, что все купленное в прошлом августе на 2500 р[ублей] она продала за 295 рублей (?). При этом она повелевает мне заплатить все 2500. Я отвечал ей на полстраничке, что долг её я уплачу, с вычетом 295 р[ублей]; сторублевую пенсию буду платить по мере возможности и предупредил, чтоб она больше не трудилась писать мне, ибо письма её я буду возвращать нераспечатанными. Итак, вот на чем остановилось дело. Из письма её я вывожу заключение, что она если не совсем сумасшедшая, то скоро окончательно сбесится. Поэтому можно предположить, что она ещё долго не отстанет. Не входя в подробности моих денежных счётов с ней, скажу тебе утвердительно, что подобный гадины, как она (во всех отношениях), ещё никогда не было на свете. Из твоих слов я заключаю, что ты не вполне знаешь сущность наших отношений с ней и совершенно напрасно опасаешься для меня, что она чем бы то ни было может пробрать меня. Опасность не в этом, а в том, что я не ручаюсь за себя. При встрече с ней я легко могу прийти в припадок бешенства и задушить или убить её. Уверяю тебя, что это чуть не случилось в прошлом году и что в этом заключается серьезная опасность. Необходимо нужно, чтобы она жила в другом городе, а как это сделать? Думаю, думаю и не придумаю. Весьма сомневаюсь, чтоб она согласилась переехать в другой город, если я ей буду угрожать уменьшением платы. Она очень желает получать побольше денег, — это ясно; но ясно также, что она хочет жить ко мне поближе, ибо из неё нельзя искоренить мысль, что, в сущности, я всегда был влюблен в неё и рано или поздно паду к стопам её. Вообще она до того безумна, что решительно не знаешь, чем пробрать её. Но хорош я во всем этом! Впрочем, я могу без преувеличенья сказать, что я был не в своем уме, когда все это устроилось. Были обстоятельства, сбившие меня с панталыку... Ну, довольно об этом.

Известие о принятии Руб[инштейном] делегатства было для меня интересной новостью. Напиши мне, друг мой, в своё время в точности, когда будут эти концерты, т. е. в какие числа. Меня просили собрать об этом подробные сведения.

Если окажется нужным послать деньги А[нтонине] И[вановне], то я тебе пришлю. Около 1-го августа ты получишь от меня 2500 р[ублей] для передачи ей с подробной инструкцией. Не отказывайся голубчик, быть по-прежнему посредником между нами. Обещаю тебе, впрочем, избавлять тебя от свиданий с ней. Едешь ли ты в Париж?

Твой П. Чайковский

Котека зовут Иосифом, но мать полька прозвала его Эдуардом; я велел ему именоваться настоящим своим именем.

Концерт я хотел посвятить тому же Котеку, но, во избежание разных толков, вероятно, решусь посвятить Ауэру. Венявскому и другим знаменитостям ни в каком случае. Я очень люблю Ауэра и как артиста и как человека.

Verbovka
1 July 1878

Thank you for the letter and for the Lensky passage. I still haven't received "Onegin", but I'm working with great diligence and won't delay you.

Antonina Ivanovna sent me a whole notebook the other day. It began with her account of your visit, saying that this was your futile attempt to stall her, and to hide from her that I was in Petersburg, when she already knew this for certain (?). Then this demonstrates for the hundredth time that I am an unimaginable scoundrel, a monster, a crook, etc., but never before has this been expressed in such a forceful manner. Then she turns on my relatives, and their villainy. Then she goes into a whole series of the most incomprehensible nonsense, and in conclusion she invites me, in a most imperious manner, to appear before her in Moscow] and to offer ourselves up together for the judgment of the people (?); these people shall learn the whole truth from her, and divorce us. Regarding her accounts with me, she says that in August she needs to repay 2500 rubles, which she borrowed in order to arrange our apartment. In answer to my question about how much she made from the sale of all our belongings, she replies that everything she bought last August for 2500 rubles, she has sold for 295 rubles (?). At the same time, she orders me to pay her the whole 2500. I answered her on half a page that I would pay her debt, minus 295 rubles; I will pay her a pension of 100 rubles so far as possible, and cautioned her that she isn't to write to me any more, because I will return her letters unopened. And so, this is the present state of affairs. I concluded from her letter that if she isn't already utterly mad, then she's being completely irrational. Therefore, we can assume that she won't be letting up for a while. Without entering into the details of my financial accounts with her, I tell you with certainty that there has never yet been such a viper as her in the world (in every respect). From your words, I conclude that you are not fully aware of the essence of my relationship with her, and your fears that she might somehow hurt me are wholly unfounded. The danger lies not with her, but perhaps with myself. When I meet her, I could easily fly into a fit of rage and strangle or kill her. I assure you that this almost happened last year, and that this is ultimately a serious risk. It is essential that she moves to another town, but how to do this? I've thought and thought, but can't come up with anything. I very much doubt that she would agree to move to another town if I threatened to reduce her payments. She really wants to receive more money — this much is clear; but it's also clear that she wants to live closer to me, because it is impossible to eradicate her thought that, in essence, I have always been in love with her and sooner or later I will fall at her feet. In general, she is so insane that I've absolutely no idea how to get through to her. But I'm good at all this! Anyway, I can say without exaggeration that I was not of sound mind when all this came about. There were circumstances that knocked me off my pantalyk... Well, enough of that.

I was very interested in the news about Rubinstein accepting the role of delegate. Write to me, dear friend, in your own time, exactly when these concerts will be, i.e. on what dates. I've been asked to gather detailed information about this.

If it turns out to be necessary to send money to Antonina Ivanovna, then I'll send it to you. Around 1st August you will be receiving 2500 rubles from me to give her, with detailed instructions. Do not refuse to continue to be an intermediary between us, golubchik. Anyway, I promise to spare you from meeting with her. Are you going to Paris?

Yours P. Tchaikovsky

Kotek is named Iosif, but his Polish mother calls him "Eduard"; I told him to go by his real name.

I wanted to dedicate the concerto to Kotek, but to avoid any sort of gossip, I'm probably going to dedicate it to Auer. Not Wieniawski or another celebrity in any case. I'm very fond of Auer, both as an artist and as a person.