Letter 903

Date	28 August/9 September 1878
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Verbovka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1505)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 440–441 П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 173–174 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 379 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 170–171 (English translation; abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Вербовка 28 августа Как пролетела эта неделя, — я и не заметил. Было очень весела, было до того приятно, тепло на душе, что нередка слеза прошибала при мысли, что нужно ехать в Москву. Чуть не каждый вечер мы устраивали поездки с чаем в лес, а по утром я занимался. Представь себе, Модичка, что меня неожиданно обуяла вдохновение. В Браилове я написал скерцо, здесь Introduzione e Fuga и Аndаntе. Все это составит оркестровую сюиту, в которую войдут ещё Intermezzo и Рондо. И то и другое у меня уже вертится в голове. Я должен был уехать ещё третьего дня, в субботу вечером. Но на вчера была назначена большая охота с облавой в лесу, в коей должны были участвовать 32 стрелка и около 70 человек облавщиков. Я не мог не соблазниться и отложил свою поездку на сегодня, понедельник. К сожалению, удовольствия никакого я не испытал, ибо третьего дня простудился и на охоте чувствовал себя до того дурно, что чуть не плакал, и только и думал, как бы скорее домой*. Наконец в 9 часов я улёгся спать, а сегодня проснулся в 5 часов совершенно здоровый и бодрый. Теперь 7 часов; ещё все спят, а я тороплюсь написать тебе, Н[адежде] Ф[иларетовне] и Котеку, и это торопливость, должно быть, дает себя чувствовать. Мне грустно, что от тебя нет никаких известий, — но я объясняю себе это тем, что ты мне уже пишешь в Москву. Анатолий хандрит. Меня это очень суетит и беспокоит. Еду прямо в Петербург. Очень жаль, что его не нормальное душевное состояние прибавляет тревоги к моим первым треволнениям первых дней в Москве, — но я надеюсь при свидании повлиять на него благотворно. У меня засело в душе убеждение, что он распускает себя! Квартиру мне должны уже теперь устраивать. Из письма Юргенсона я вижу, что Ник[олай] Льв[ович] забрал у него 125 рублей; следовательно, что-нибудь он делает. Мне тяжело будет сегодня расставаться с милой Вербовкой. Лева едет со мной до Киева. Саша в отчаяньи, что в прошлый четверг она забыла послать тебе вещи и пшеницу. Когда-то мы с тобой увидимся? Твой, П. Чайковский Целую тысячи раз тебя и Колю. * Охота была неудачна: убито очень мало.

Verbovka 28 August How this week has flown by — I didn't even notice. It was very cheerful, so pleasant and warm to the soul, that I was often tearful at the thought that I had to go to Moscow. Almost every evening we arranged trips with tea to the woods, and in the mornings I worked. Just imagine, Modichka, that I was unexpectedly seized by inspiration. In Brailov I wrote a scherzo, here an Introduzione e Fuga and Andante. All this will make up an orchestral suite, which will also include an Intermezzo and Rondo. Both of these are already spinning round in my head. I should have left the day before yesterday, on Saturday evening, but a big hunt with a raid in the woods, in which 32 shooters and around 70 raiders were to take part, was scheduled for yesterday. I couldn't help but be tempted and postponed my trip until today, Monday. Unfortunately, I experienced no pleasure whatsoever, because I caught a cold the day before yesterday, and felt so dreadful during the hunt that I almost wept, and my only thought was about how I could be home as soon as possible *. Finally at 9 o'clock I went to bed, and today I awoke at 5 completely well and cheerful. It's now 7 o'clock; everyone is still asleep, and I'm hurrying to write to you, Nadezhda Filaretovna and Kotek, and I daresay this haste makes itself felt. I'm sad to have no news at all from you, but I explain this to myself by the fact that you're already writing to me in Moscow. Anatoly is miserable. This makes me very restless and worried. I'm going straight to Petersburg. It's a great pity that his abnormal mental state adds to the anxiety of my initial worries about the first days in Moscow, but I hope to have a positive influence on him when we meet. I have a deep-seated conviction in my soul that he is letting himself go. They should be arranging an apartment for me now. I see from Jurgenson's letter that Nikolay Lvovich took 125 rubles from him; therefore, he is doing something. It will be difficult for me to part ways with dear Verbovka today. Lyova is going with me to Kiev. Sasha is in despair that she forgot to send you the wheat and things last Thursday. When will we see each other? Yours, P. Tchaikovsky I kiss you and Kolya a thousand times. * The hunt was unsuccessful, with very little killing.