Letter 92

Tchaikovsky Research
Date 25 April/7 May 1866
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Moscow
Language Russian
Autograph Location unknown
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 1 (1900), p. 240–241 (abridged)
П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 88–89
П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 32–33
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 108–109
Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 31–32 (English translation)
Notes Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve

Text and Translation

Based on a handwritten copy in the Klin House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text
(original)
English translation
By Brett Langston
25 апреля вечером

Давно от тебя не получаю ни одной строчки и несколько о том тоскую.

Вообще я забыт всеми, и о том, что делается в Петербурге, не имею понятия. День мой теперь сделался довольно регулярен и по большей части проводится следующим образом. Встаю между 9 и 10 часами: валяясь в постели, разговариваю с Руб[инштейном] и потом пью с ним чай; в 11 часов или даю урок до 1 ч[аса] или сажусь за симфонию (к[ото]рая, между прочим, идёт вяло) и таким образам сижу в своей комнате до половины третьего; при этом ко мне заходит обыкновенно Кашкин или Вальзек (профессорша пения, сделавшаяся моим новым другом). В 2½ иду на Театральную площадь в книжный магазин Улитина, где ежедневно прочитываю все газеты; оттуда иногда хожу гулять на Кузнецкий мост. В 4 часа обедаю по большей части у Тарновских, иногда у Нилусов (всего в эти 3 недели был 3 раза) или в трактире. После обеда или опять иду гулять или сижу в своей комнате. Вечером почти всегда пью чай у Тарновских, но иногда бываю в клубах (3 раза в Артист[ическом], 2 раза в Купеческом и 1 раз в Английском), где читаю журналы. Домой всегда возвращаюсь часов в 12; пишу письма или симфонию, а в постели долго читаю. Сплю в последнее время отвратительно; мои апоплексические ударики возобновились с большею силою, чем прежде, и я теперь уже, ложась спать, всегда знаю, будут они у меня или нет, и в первом случае стараюсь не спать; так, напр[имер], третьего дни я не спал почти всю ночь. Нервы мои расстроились опять донельзя, причины тому следующие: 1) неудачно сочиняемая симфония; 2) Руб[инштейн] и Тарновский, которые, заметив, что я пуглив, целый день меня, пугают самыми разнообразными способами; 3) не покидающая меня мысль, что я скора умру и даже не успею кончить с успехом симфонии; словом, я, как обетованного рая, жду теперь лета, ибо надеюсь, что в Каменке обрету спокойствие, забвенье всех неудач и здоровье. Со вчерашнего дня перестал пить водку, вино и крепкий чай.

Хоть у Тарновских я бываю часто, потому что чувствую там себя как дома и никто, слава Богу, уже давно меня не занимает, но они подчас меня ужасно бесят своею невообразимою пустотой и чисто московскою привязанностью ко всему отсталому, старому, к муравьевщине, катковщине и т. д. Вообще я ненавижу рад людской и с удовольствием удалился бы в пустыню с самой незначительной свитой.

Милый Толя, я содрогаюсь при мысли, что мы в это лето будем так же часто ссориться, как в прошлому году!

Билет в дилижанс я уже взял на 10-е мая. Милого Модошу целую и благодарю за письма, буду ему на днях отвечать.

25 April, evening

I haven't received a single line from you in ages, which I'm rather miserable about.

I've generally been forgotten by everyone, and have no idea what's happening in Petersburg. My days have become quite routine, and for the most part they unfold as follows. Between 9 and 10 o'clock: I wake up, lounge around in bed, talk with Rubinstein, and then drink tea with him. At 11 o'clock I either give a lesson until 1 or sit over my symphony (which, by the way, is going sluggishly), and remain thusly seated in my room for three-and-a-half hours, during which time Kashkin or Valzek (a singing professor who has become my new friend) usually call on me. At 2.30 I go to Ulitin's bookshop in Theatre Square, where I read all the daily newspapers; from there I sometimes go for a walk to the Kuznetsky Bridge. At 4 o'clock I have dinner, mostly at the Tarnovskys', sometimes at the Nilus's (3 times in all in the past 3 weeks), or at a restaurant. After dinner I either go for another walk or sit in my room. In the evenings I almost always drink tea at the Tarnovskys', but sometimes I go to the clubs (3 times to the Artist's, twice to the merchants', and once to the English), where I read the journals. I always return home at midnight; writing letters or the symphony, and reading for a long time in bed. I've been sleeping atrociously lately; my bouts of apoplexy have returned more strongly than before, and now when I go to bed I can always tell whether I'll have them or not, and if it's the former I try not to sleep; so, for instance, I went three nights without almost any sleep. My nerves have been utterly upset again for the following reasons: 1) a lack of success in composing the symphony; 2) Rubinstein and Tarnovsky, who, noticing that I'm nervous, try to frighten me all day by various means; 3) the unshakeable thought that I'll soon expire without even managing to successfully finish the symphony; in short, I'm looking forward to summer like it's the promised land, because I hope to find solace at Kamenka, regardless of my failures and health. Since yesterday I've given up drinking vodka, wine and strong tea.

Although I often visit the Tarnovskys, because I feel at home there, and no-one, thank God, has bothered me in ages, they still occasionally infuriate me with their unimaginable vacuousness and wholly Muscovite affection for everything old-fashioned, for Muravyovism, Katkovism, etc. I generally cannot stand such people, and I would gladly have fled into the wilderness with an insignificant retinue.

Dear Tolya, I shudder at the thought that we'll quarrel this summer as often as we did last year!

I've already booked a ticket for the coach on 10th May. Kiss dear Modosha and thank him for the letters, which I'll answer in a few days.