Letter 4400

Date	11/23 June 1891
Addressed to	Aleksandr Ziloti
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 176)
Publication	Русская музыкальная газета (1908), No. 47, p. 1042–1043 Александр Ильич Зилоти, 1863–1945. Воспоминания и письма (1963), p. 118–120 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XVI-А (1976), p. 134–136 Tchaikovsky in America. The composer's visit in 1891 (1986), p. 169–171 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

11 июня [18]91 г[ода] г[ород] Клин, с[ело] Майданово Голубчик Саша! Давно уже собирался тебе писать, да не знал в точности твоего адреса. Жаль, что мы не могли повидаться и устно побеседовать о твоих делах. Но, Бог даст, увидимся в начале осени, а покамест отдыхай и работай. Сказать я хотел тебе следующее. Серёжа тебе написал правду: я действительно рад, что ты ушёл из консерватории. Если вспомнишь, я никогда не одобрял твоего переселения в Москву, находя, что в твои годы и при твоём большом виртуозном таланте тебе следует не сидеть на одном месте, а повсюду ездить и играть. Ты слишком много имеешь данных для блестящей виртуозной карьеры, чтобы законопатиться в Москве и проводить свою жизнь погруженным в мелкие консерваторские дрязги. Танееву, этому истинному философу, созданному для кабинетного труда и притом, по свойствам натуры, умеющему высоко возноситься и парить над суетой человеческой жизни, я бы не посоветовал покидать Москвы. Тебе же положительно не следует там оставаться. Ты тратишь свою анергию на множество пустяков; можно измельчать и опуститься, продолжая бороться против самодурства Сафонова, коварства инспекторши Губерт и тому подобного вздора. Пусть себе остаются в Москве и возятся в своём муравейнике, — а ты, будучи соколом, и улетай подальше в качестве красивой перелётной птицы. Но я заговорился высоким слогом. Попросту говоря, тебе следует уехать по дальше и как можно больше играть. По-моему, хорошо бы тебе было поехать в Америку, но не на один месяц, а на целый год, может быть, два года. Нигде нельзя так часто и много играть, как в Америке, и нигде нельзя так много зарабатывать денег, особенно Вашей братьи — пианистам. Начать с того, что тамошние фортепьянные фабриканты между собой на ножах и платят пианистам очень хорошо, чтобы привлечь их к своей фирме. А во-2-х, потребность в талантливых виртуозах громадная, ибо городов видимо невидимо, повсюду концерты и везде хорошо платят. Твоя знакомая по Веймару Adele aus der Ohe приехала четыре года тому назад в Нью-Йорк, не быв вовсе известной, сыграла с успехом в Филармон[ическом] общ[естве], и с тех пор она постоянно катается по Америке и успела уже составить большое состояние. Какая деятельная, кипучая и разнообразная жизнь для молодого человека! Так как я имею теперь много друзей и связей в Америке, то на первых шагах я, конечно, тебе помогу, а потом все пойдёт как по маслу. Но если тебе в Америку сейчас же, т. е., напр[имер], в сентябре, не хочется ехать, то отчего бы тебе не поездить по Европе в течение будущего сезона? Тут, разумеется, без Вольфа трудно обойтись. Но отчего бы Вольфу не дать взятки? Впрочем, все подробности эти мы впоследствии обсудим устно. У тебя для путешествующего виртуоза одна загвоздка: то, что ты женат. Но, во-1-х, Вера такая милая, смелая и решительная, что она может с тобой ездить (а детей можно оставить у бабушки), а во-2-х, эта загвоздка есть вместе с тем и удивительно благоприятствующее тебе обстоятельство. Благодаря этой загвоздке ты обеспечен и имеешь возможность на первое время гнаться не за деньгами, а лишь за всяким удобным случаем публично поиграть. Итак, сообразивши все, нахожу, что следует радоваться твоему выходу из консерватории и что тебе необходимо начиная с осени концертировать в Европе или в Америке. Своим путешествием в общем я очень доволен, хотя, находясь за океаном, я тосковал по родине и стремился всеми помыслами и силами души домой. Очень рад, что вернулся, но вспоминаю с удовольствием о своём большом успехе, о радушии, гостеприимстве, восторженном приёме, оказанном мне в Америке. Теперь, после недельного пребывания в Петербурге и недельного же в Москве (где я виделся с Н. С. Зверевым, Аренским, Ремезовым, Кашкиным), я засел в Майданове и буду сильно работать, т. е. сочинять балет, оперу, инструментовать их и симфоническую фантазию «Воевода», переделывать секстет и т. п. и т. д. В Москве я получил присланные тобой 2 стран[ицы] партитуры «Бури». На этих 2-х страницах, к моему удивлению, я нашёл большое количество грубых ошибок. Отчего это произошло — не понимаю. Между тем оказывается, что ты велел печатать. Испугавшись, я потребовал всю партитуру, которую теперь и начну просматривать. Кроме ошибок, которых я нахожу на остальных страницах очень мало, я делаю поправки в знаках p, f, cresc. и т. д., выставлю метрономы и уже тогда отдам в печать. Я взял также на просмотр Танцы «Воеводы» и «Сп[ящую] красавицу» в 4 руки. К сожалению, последнюю не с кем играть. Но, сколько кажется, переложение сделано очень удобно. Хорошо ли корректировано? Очень может быть, что среди волнений, сопряжённых с экзаменами и с ссорой, ты не имел возможности с полным вниманием предаваться скучной и тягостной процедуре корректирования. Но мне даже совестно думать, какую обузу ты взял на себя корректурами моих сочинений, он я нисколько не удивляюсь, если под конец учебного года твоя энергия в отыскивании ошибок несколько ослабла. Петру Ивановичу необходимо хотя бы за большие деньги достать из Германии специалиста-корректора. Теперь, когда ты уедешь, это больше чем когда-либо необходимо. Засим, до свиданья, милый Саша! Прости, что я тебе из Америки не писал; ей-Богу, не хватало времени на корреспонденцию. Передай тысячу нежностей Вере, ручку которой целую. Твой, П. Чайковский

11 June 1891 Town of Klin, Maydanovo village Golubchik Sasha! I've been meaning to write to you for ages, but I didn't know your exact address. It's a pity that we couldn't see each other and discuss your affairs in person. But, God willing, we'll see each other at the start of autumn, and in the meantime you should rest and work. I wanted to tell you the following. What Seryozha wrote to you was correct: I am actually glad that you left the Conservatory. If you remember, I never approved of your moving to Moscow, considering that at your age and with your great virtuoso talent, you ought not to be stuck in one place, but should travel and play everywhere. You have far too much potential for a brilliant virtuoso career to lurk around Moscow and spend your life embroiled in petty conservatory squabbles. Taneyev is a true philosopher, created for desk work and, moreover, by his natural qualities, able to rise high and soar above the bustle of human life, and I would not advise him to forsake Moscow. You absolutely should not remain there. You fritter away your energy on so many trifling matters; you can descend to their level, continuing to battle against Safonov's tyranny, inspector Hubert's insidiousness, and all that nonsense. Let them stay in Moscow and scurry about their anthill, while you, being a falcon, fly away like a beautiful migratory bird. But I'm lapsing into grandiloquence. Put simply, you should go far and wide and play as much as possible. In my opinion, it would be a good thing for you to go to America, but not for one month — instead a whole year, maybe two years. There is nowhere can you play so often and so much as in America, and nowhere you can earn so much money, particularly for your brother pianists. To begin with, the local piano manufacturers are at loggerheads with each other, and they pay pianists very well in order to attract them to their firms. And secondly, the demand for talented virtuosi is enormous, because there are cities having concerts everywhere, and they all pay well. Your acquaintance from Weimar, Adele aus der Ohe came to New York four years ago, without being famous at all, played with success at the Philharmonic Society, and since then she has been continually touring around America, and has already manage to put together a large fortune. What an active, vibrant and varied life for a young person! Since I now have many friends and connections in America, I shall of course assist you to take the first steps, and then everything will run smoothly. But if you don't want to go to America straight away, for example, in September, then why don't you travel around Europe next season? There, of course, it's difficult to do without Wolff. But why not let him have something? Anyway, we'll discuss all these details when we eventually meet in person. There is one snag for you as a travelling virtuoso: that is, you are married. But, firstly, Vera is so nice, brave and determined, that she can travel with you (and you can leave the children with their grandmother), and secondly, this snag is at the same time a remarkable favourable circumstance for you. Thanks to this, you are provided for and have the opportunity not to need to chase after money initially, but only to seek any convenient occasion to play in public. Therefore, having considered everything, I find that you ought to rejoice at your escape from the Conservatory, and that it is essential for you to start giving concerts in Europe or America in the autumn. In general, I was very pleased with my trip, although being overseas, I was homesick and yearned with all my thoughts and the power of my soul to be home. I'm very glad to have returned, but I remember with pleasure my great success, the cordiality, hospitality and enthusiastic reception afforded me in America. Now, after a week's stay in Petersburg and a further week in Moscow (where I saw N. V. Zverev, Arensky, Remezov and Kashkin), I am settled in Maydanovo and will be working hard, i.e. composing the ballet, the opera, orchestrating them and the symphonic fantasia "The Voyevoda", revising the sextet, etc. etc. In Moscow, I received 2 pages of the full score of "The Tempest" from you. On these 2 pages, to my astonishment, I found a large number of gross errors. I don't understand how this has happened? Meanwhile, it turns out that you ordered it to be printed. Alarmed, I demanded the entire score, which I'm now starting to look through. Besides errors, of which I've found very few on the remaining pages, I'm making corrections to the markings — p, f, cresc. etc. I'll put in the metronomes and then send it for printing. I've also taken the Dances from "The Voyevoda" and "The Sleeping Beauty" in 4 hands to review. Unfortunately I've no one to play through the latter with. But, so far as I can tell, the arrangements were done most conveniently. Have they been proofread well? It may very well be that amidst the worries associated with the examinations, and the quarrels, you didn't have the opportunity to devote your full attention to the tedious and painful routine of proofreading. But I'm even ashamed to think what a burden you took upon yourself by proofreading my works; I'm not at all surprised if at the end of the academic year your vigour in seeking out errors has weakened somewhat. Pyotr Ivanovich at the very least needs to pay a lot of money to acquire a specialist proofreader from Germany. Now that you are leaving, this is needed more than ever. Whereupon, until we meet, dear Sasha! I'm sorry for not writing to you from America; by God, there wasn't enough time for correspondence. Give a thousand tender greetings from me to Vera, whose hand I kiss. Yours, P. Tchaikovsky