Letter 1156

Date	16/28 April 1879
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1227)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 554–555 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 176–177 (abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

16 апр[еля] 1879 Кам[енка] Если б я не боялся возбудить в тебе зависть, я начал бы с того, что описал бы тебе, как чудно теперь хорошо здесь, какие бывают великолепные утра, какие непостижимо красивые заходы солнца и лунные ночи с соловьями, как деревья распускаются, какие иногда со мной бывают экстазы вследствие всех этих прелестей! Но мне жаль тебя, бедненького, и поэтому умолкаю. Я чувствую себя превосходно как в физическом, так и в моральном отношении; ем, сплю отлично, занимаюсь успешно — ну, словом, нельзя желать более приятной жизни. Разумеется, иногда приходится пожалеть, что Каменка такая жалкая и бедная в отношении красоты природы, но красоты весны так обаятельны, что я забываю жидов, вонь завода и т. д. Сейчас совершил огромную прогулку. Обедали сегодня мы все у Бирюковых. Был, как всегда, пирог с капустой и вообще обед такой же вкусный и аппетитный, как и сама Дарья Александровна. После того отправились в Рудню, а оттуда берегом Тясмина почти до Пляковки. Что это была за прелесть! В Тростянке бываю почти ежедневно. В лес пока ещё не ездили. В Вербовку не поедут совсем. Это мне очень грустно, но делать нечего. С нетерпением ожидаю от тебя известий: 1) о любви, и 2) о твоём отпуске. Мне нужно это знать, чтоб сообразить о своей поездке к Кондратьеву, где я хочу непременно погостить недели две. Перехожу к делу. Узнай, голубчик, обстоятельно следующее. Имею ли я возможность, дав Ант[онине] Ив[ановне] вместо пенсии капитал, обеспечить себя навсегда от её приставаний и денежных претензий, не прибегая при этом к разводу, которого она не хочет и которого я сам боюсь, если принять в соображение, что она может наделать скандала при ведении дела. Можно ли взять с неё формальную подписку в том, что она вполне удовлетворена? Спрашиваю это не потому, чтобы в моем распоряжении были деньги, но Н[адежда] Ф[иларетовна] может мне предложить их, и я очень бы не прочь навсегда отделаться тем или другим способом от гадины. Как мне ни хорошо здесь, но это только потому, что, я наверное здесь её не встречу. Петербург и Москва, как показал опыт, для меня закрыты до тех пор, пока я не вполне покончил с ней мои расчёты. Я написал Юргенсону, чтобы он прислал мне пианино. С ужасам вижу, что, денег, которые я получу в течение лета, не хватит на все мои нужды. Господи! когда я, наконец, буду благоразумнее? Представь, что, у меня теперь всего, несколько рублей и я не имею возможности сделать себе летние платья! Жду с нетерпением твоего письма. Нежно обнимаю тебя. Володе поклон. Твой, П. Чайковский

16 April 1879 Kamenka If I were not afraid that I might cause you to be jealous, I would begin by describing to you how wonderful everything is here now, how magnificently the mornings break, how unfathomably beautiful are the sunsets, the moonlit nights with nightingales, the trees in blossom, and how sometimes I find myself in a state of bliss as a result of all these delights! But because I feel sorry for poor little you, I shall say no more. I feel extraordinary well both physically and in terms of my morale; I'm eating and sleeping well, and working successfully — well, in short, I could not ask for a more agreeable life. Of course, sometimes one has to regret the fact that Kamenka is so wretched and poor in terms of nature's attractions, but spring's beauty is so enchanting that I can forget the Jews, the stench from the factory, etc. I have just completed an immense walk. Today we all had dinner at the Biryukovs. There was, as always, pie with cabbage, and in general the whole lunch was as delicious and appetising as Darya Aleksandrovna herself. Afterwards we went over to Rudiya, and thence along the banks of the Tyasmin almost as far as Plyakovki. What a delight this was! I've been to Trostyanka almost every day. I still haven't been through all the woods. I've not been to Verbovka at all. This saddens me, but there's nothing to be done. I'm looking forward to news from you: 1) about love, and 2) about your holidays. I need to know this so that I can decide upon my visit to Kondratyev's, where I want to stay for two weeks without fail. Turning to business. Can you find out, golubchik, the following: Is it possible for me to give Antonina Ivanovna a capital sum instead of a pension, and to indemnify myself for good from all her harassment and demands for money, without resorting to divorce, which she does not want, and I myself am afraid of, taking into consideration the possibility that she may seek to cause scandal in the conduct of the matter. That's assuming that she gives her formal consent to say that she is wholly in agreement with this. I'm not asking this because I have the money in my possession, but Nadezhda Filaretovna might offer it, and I could very much do with ridding myself of the viper one way or another. Although I'm doing well here, this is only because I'm unlikely to meet her here. Petersburg and Moscow, as experience has shown, are out of bounds to me so long as my settlement with her is not fully concluded. I've written to Jurgenson asking him to send me a piano. With horror, I see that the money I received over the summer is insufficient for all my needs. Lord! When will I finally become more prudent? Just imagine that all I have now is a few rubles, and I've no means to obtain summer clothing for myself! I'm eagerly anticipating your letter. I hug you gently. Bow to Volodya. Yours, P. Tchaikovsky