Letter 1189

Date	24 May/5 June 1879
Addressed to	Pyotr Jurgenson
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2247)
Publication	П. И. Чайковский. Переписка с П. И. Юргенсоном, том 1 (1938), p. 97–98 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 230–231

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Каменка 24 м[ая] 1879 Милый друг! Получил сегодня твоё письмо. Для меня несомненно, что ты хандришь, и я тебе весьма рекомендую проехаться и освежиться. Плюнь на скверный курс, сосчитай, сколько у тебя кредитных рублей или, лучше, металлических полтинников свободных, и если их окажется штук до тысячи, в чем я не сомневаюсь, то поезжай за границу. Уверяю тебя, что ничто так не благодетельно действует на усталые нервы, как путешествие, а к ярмарке возвращайся. Может быть, и я соберусь в Нижний. Я очень понимаю всю тягость и щекотливость твоего положения, но так как нет никаких средств изменить его радикально, то прибегай к паллиативам, и сюда больше всего относятся путешествия. Ты не любишь ездить один, — но ведь в Берлине ты найдёшь Бока и Котека, а в других городах бездну других знакомых. Непременно поезжай! Я в полном смысле слова наслаждаюсь жизнью. И как немного нужно для того, чтобы я был доволен: порядочно идущая работа, возможность ежедневно совершать лесные прогулки, ограниченная сфера интимного семейного кружка—вот и все. Но иногда чувствую маленькое тяготение к Москве. Мне кажется, что если когда-нибудь обуза спадёт с плеч, то я частенько и подолгу буду бывать в Москве. Но увы! Я очень сомневаюсь, чтобы дело состоялось. А[нтонина] И[вановна] написала Анатолию письмо, из которого явствует, что эта феноменальная дурища всё-таки по-своему понимает дело и городит такой непостижимый вздор, который заставляет отчаиваться в успехе дела. Очень я радуюсь, что господь Бог послал тебе Мессера. Быть может, сему ножу суждено рассечь Гордиев узел корректорства. По поводу Мессера я должен попросить извинения. До сих пор я ещё не просмотрел его транскрипций! В весьма скором времени просмотрю и пришлю её. Очень может быть, что когда первое действие оперы будет готово, я пришлю тебе его вместе с клавираусцугом. Во-первых, вследствие такой пересылки партитуры по действиям, ты, может быть, найдёшь возможным сделать на всякий случай копию с партитуры прежде отсылки её в Дирекцию, а во-вторых, клавираусцуг я буду делать начерно и его во всяком случае придётся списывать. Во всяком случае, мне необходимо будет по поводу оперы и многого другого побывать в Москве в конце лета или [в] начале осени, и я это сделаю. Пожалуйста, дружище, прими мой совет и проездись куда-нибудь. Ты, может быть, и прав, что нужно крест нести, но ведь и Христос изнемог, неся свой крест. И вот, чтоб набраться сил, нужно освежиться. В заключение просьба. Для клавираусцуга мне нужна нотная бумага какого хочешь формата, но не более 16–18 линеек. Пришли мне, голубчик, тетрадей 10. Ещё просьба. Потрудись долг моей сестры записать в мой счёт. Она поручила мне послать тебе деньги, а я издержал их, ибо покамест сижу без гроша. Твой, П. Чайковский

Kamenka 24 May 1879 Dear friend! I received your letter today. I'm in no doubt that you're down in the dumps, and I highly recommend going away to pick yourself up. Spit on the poor exchange rate, count how many rubles you are in credit, or better still, how many spare 50 kopeks you have, and if these tot up to at least a thousand, of which I have no doubt, then go abroad. I assure you that nothing has a more beneficial effect on weary nerves than travel, before returning to the fray. I've been thinking of going to Nizhny. I quite understand all the burden and delicacy of your position, but since there are no means to radically alter it, then you should resort to palliatives, of which travel is the most effective. You don't like to ride alone, but you'll find Bock and Kotek in Berlin, and lots more acquaintances in other towns. Be sure to go! I am enjoying life in the fullest sense of the word. And how little it takes to please me: making decent progress with work, having the opportunity to take daily strolls through the woods, a tight-knit family circle — that's all. But sometimes I feel slightly drawn towards Moscow. It seems to me that if one day the weight is lifted from my shoulders then I'll be paying many a long visit to Moscow. But alas! I very much doubt this will happen. Antonina Ivanovna has written Anatoly a letter, from which it's clear that this phenomenal nitwit still has her own version of events, and spouts such incomprehensible nonsense that one is driven to despair of a successful outcome. I am very glad that the Lord God sent you Messer. Perhaps this knife is destined to cut the Gordian knot of proofreading. Regarding Messer, I ought to beg your forgiveness. Thus far I haven't looked at his transcriptions! I'll review them and send them to you very shortly. It may very well be that when the first act of the opera is ready, I'll send it to you along with the piano reduction. Firstly, because I'm sending you the full score of each act, perhaps you'll find the opportunity to make a copy of it, just in case, before sending it to the Directorate, and secondly, I'll be doing the piano reduction in draft, and it will have to be copied anyway. In any case, I need to visit Moscow at the end of the summer or early autumn regarding the opera and many other things, and I shall do so. Please, my dear chap, heed my advice and take yourself away somewhere. You may be right that you have your cross to bear, but still, Christ was also broken carrying his cross. And so, in order to gather your strength, you need to refresh yourself. To conclude, a request. For the piano reduction I need music paper of whatever format you like, but with no more than 16-18 lines. Send me 10 pads, golubchik. A further request. Kindly put my sister's debt on my account. She instructed me to send you money, and I squandered it, because I'm almost penniless. Yours, P. Tchaikovsky