Letter 1519

Tchaikovsky Research
Date 28 June/10 July 1880
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Kamenka
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1313)
Publication П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том IX (1965), p. 161–163

Text

Russian text
(original)
Каменка
28 июня

Отвечаю обстоятельно на твоё сегодняшнее письмо. Свою поездку к M[ada]me Мекк мне не переложить, ни отменить невозможно. Ввиду различных семейных соображений, я уже несколько раз откладывал и переносил своё пребывание в Браилове; наконец, сообразивши, что Модест должен был уехать в конце июня, а ты приехать в августе, — я окончательно (по её просьбе) назначил и июль. Не забудь, Толичка, что ведь меня ожидает целый дом со всеми атрибутами и что вновь переносить поездку или вовсе её отменить невозможно и неловко. Остаться там менее 3-х недель мне бы не хотелось, ибо каприз Н[адежды] Ф[иларетовны] заключается в том, чтобы я прожил у ней по крайней мере месяц; если из этого месяца я оттяну одну неделю, то это все, что могу сделать. Вот почему говорю тебе положительно, что ранее 21-го я не тронусь оттуда, а поэтому и никак не могу 15 быть у Жедринских. Да и весьма сомнительно, чтобы я туда попал. У меня денег как раз хватит доехать до Браилова и оттуда уехать прямо сюда. Занимать не у кого, да и ужасно не хочется, у Левы денег вовсе нет, у Евстафия и Алёши все забрано, и затем до 1-го октября мне не предстоит никакого получения. Путешествия мне всегда обходятся очень дорого. Ну, словом, вероятнее всего, что из Браилова я вернусь сюда. И поверь, что всего умнее, что я нигде не назначаю тебе съехаться. Эти сговоры всегда ведут к стеснениям и к недоразумениям. Знай, что в конце июля ты здесь меня найдёшь; да ведь если ты сбираешься к Модесту и к Коле, то тебе раньше и не поспеть сюда. Я ни к Модесту, ни к Коле не поеду во всяком случае, но от мысли побывать хоть один день в Рыбнице ещё не хочется отказываться, и, если деньги опадут с неба, я, может быть, и сделал бы это. Меня звал Саша (в письме, которое было ответом на мою просьбу прислать стихи Лели), а в письме Саши сделала очень любезную приписку Марья Дмитриевна. Я не дал обещания. Если ты будешь у них около 15-го, то не говори им, что я наверное не буду, а скажи, что может быть. Про. пребывание у Мекк не говори, а скажи, что я в Каменке.

Господи, какой сумбур! И вот всегда так бывает с этими обещаниями летом побывать там-то и там-то. А тут ещё Кондратьев ко мне пристаёт, да и мне хочется у него побывать. Как бы то ни было, но, ради Бога, до августа месяца не обращай на меня никакого внимания и поступай как хочешь, т. е. нисколько не соображаясь со мной, посети и Жедринских, и Колю, и Модеста. А я — что Бог даст. Сообщи мне только, когда уезжаешь из Москвы и куда едешь; ведь я из твоих писем ровно ничего не понимаю. Сначала ты писал; что получишь отпуск, может быть, в августе, потом в половине июля, а теперь я заключаю из твоего письма, что 15-уо ты уже хочешь быть в Рыбнице? Есть ли что-нибудь уже решённое? И насколько. И пожалуйста, голубчик, никуда не зови и не проси меня и не пиши, что тебя огорчает, что я не могу с тобой съехаться. Мне очень не хочется огорчать тебя, но могу ли что-нибудь обещать, когда у меня даже денег нет ни на какие путешествия, а есть только в виду необходимость побывать у Н[адежды] Ф[иларетовны], где я желал бы жить не смущаемый никакими обещаниями, и в особенности мыслью, что тебя огорчаю. Ведь я, конечно, не меньше тебя желаю по скорей с тобой увидеться, но что делать? Адрес Модеста: Екатеринославской губ[ернии], Новомосковский уезд, почт[овая] станция Перещепинская, оттуда в Гранкино. Модест ужасно радовался мысли, что ты побываешь у него; но если ты раздумаешь почему либо, — то не смущайся: он не рассердится.

Саша возвратится, вероятно, в конце июля. Она писала Мале, что готова посетить её, если Маля нуждается в её нравственной поддержке в трудную минуту жизни. Если Маля ответит да, то Саша хочет через Берлин прямо проехать в Авандус и уже оттуда сюда; они здоровы, но смерть Никсика очень огорчила Сашу, и это скверно, конечно, отзовётся на лечении.

У нас здесь все здоровы; все благополучно, но довольно скучно. Дом перекрашивают (т. е. полы), и потому беспорядок страшный; по мере перехода красильщиков из одной комнаты в другую. жители переезжают, только я один нерушимо остаюсь е корнями в своём уютном помещении.

Алёша ездил в Чигирин и выдержал экзамены.

Алёша Давыдов здесь и, как всегда, наводит на меня нечто в роде уныния, хотя очень ласков и мил.

Итак, Толяша, не сердись на меня, что не могу обещать тебе съехаться у Жедринских. Постарайся как можно приятнее провести июльскую часть отпуска, а август мы наверное проведём здесь в высшей степени приятно. В конце концов всё-таки здесь роднее и лучше всего.

Крепко обнимаю.

Твой П. Чайковский

Merci за Сангурского.