Letter 2200

Date	14/26 January 1883
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	unknown
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 32
Notes	Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve

Text and Translation

Based on a handwritten copy in the Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve at Klin, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Париж 14/26 янв[аря] Голубчик Анатоша! Прошла ещё неделя так хорошо и спокойно, что я и не заметил как время прошло. Только ты мне испортил немножно крови сообщением, что Таня сюда едет. Но потом я сообразил, что это известие, полученное тобою из Севастополя, куда тоже оно должно было прийти не из прямого источника, — есть лишь слух, который мне был известен ещё в Петербурге. Однако ж нет сомнения, что если бы слух этот обратился в факт, то я раньше тебя узнал бы о нем. Модеста ещё нет. Он должен был приехать в прошлый четверг, т. е. вчера, но я получил депешу, что что-то его задержало в Берлине. Испугавшись, что он заболел, я тотчас же телеграфировал, требуя обстоятельных сведений, и очень скоро получил ответ, что беспокоиться нечего, что он совершенно счастлив и здоров и приедет сюда послезавтра, в воскресенье. Так до сих пор я и не знаю в чем дело. Я продолжаю много работать и быть совершенно здоровым и покойным, но театры немножко надоели и, по правде сказать, по вечерам случалось чуточку скучать и вздыхать о партии [в] винт, который я признаю самым идеальным препровождением времени для человека, много работающего днём. Ещё я очень страдал от холода; несколько дней было ужасно холодных, и камин не имел силы согреть мои костеневшие члены. Зато какое удовольствие потом очутиться в теплом, великолепно освещённом ресторане, читать газету и уплетать вкусные французские яства. Когда приедет Модест, то и вечера мне будет приятно проводить дома, ибо даже если он в театре будет, то всё же его сожительство принесёт, согреет и, так сказать, осветит моё вечернее одиночество. Часто думаю о тебе и о Параше и знаю, чувствую как у тебя душа в пятки уходит ввиду близости февраля. Но подумай, голубчик, что ведь это судьба всех когда-либо существовавших мужей, осчастливленных чадородием. Дорого бы я дал, чтобы твои страхи были моими. Мне кажется, что венец человеческого счастья: иметь детей. Сколько радостей впереди у тебя. Пиши всё ещё сюда покамест, ибо с Модестом по меньшей мере дней 10 проживу здесь, в ожидании денег от Н[адежды] Ф[иларетовны]. Целую обоих Вас страстно.

Paris 14/26 January Golubchik Anatosha! Another week has gone by so well and peacefully that I didn't even notice how the time passed. Except that you made my blood boil a little by telling me that Tanya is coming here. But then I realised that you received this news from Sevastopol, where it could also only have come second-hand — this is merely a rumour that I even heard back in Petersburg. However, there's no doubt that if this rumour had become fact then I would have known about if before you. Modest still isn't here. He was supposed to arrive on Thursday, i.e. yesterday, but I received a dispatch to say that something had delayed him Berlin. Fearing that he'd taken ill, I telegraphed at once demanding detailed information, and very soon received a reply that there was nothing to worry about, that he was completely happy and healthy, and would be arriving here the day after tomorrow, Sunday. So I still don't know what's the matter. I'm continuing to work a lot and to be completely healthy and content, but I've become somewhat bored by the theatres, and to tell the truth, in the evenings I'm becoming a little fed up, and long for a game of vint, which I recognise as the most ideal pastime for a person who works during the day. I'm also suffering very much from the cold; it's been awfully chilly for several days, and the fire wasn't enough to warm my numb extremities. Then again, what a pleasure it is to find yourself in a warm, superbly-lit restaurant, reading a newspaper and devouring delicious French cuisine. When Modest arrives it will be pleasant for me to spend the evenings at home, because even if he's at the theatre, his presence will sill bring me warmth, and so to speak, illuminate my evening solitude. I often think about you and about Parasha, and I know how your heart must be sinking to your boots as February draws closer. But just think, golubchik, this is the fate of all the husbands who have ever existed to be blessed by bearing a child. What I wouldn't give to have your fears as my own. It seems to me that having a child is the crown of human happiness. How many joys you have ahead of you. Keep writing here for the time being, because Modest and I will be staying here for at least 10 days, awaiting the money from Nadezhda Filaretovna. I kiss you both passionately.