Letter 2340

Tchaikovsky Research
Date 6/18 September 1883
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Verbovka
Language Russian
Autograph Location unknown
Publication П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 222–223
Notes Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve

Text

Based on a handwritten copy in the Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve at Klin, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text
(original)
Вербовка
6-го сент[ября]

Голубчик Анатоша! В Киеве провёл день приятно; утром был у обедни в Братском монастыре, позднее на выставке (у памятника Владимира) и на вечерне в Лавре. Путешествие сюда стало очень скучно, ибо поезд вместо 9 часов идёт теперь. 15 часов. Был встречен Левой, Тасей и голубушкой Лизав[етой] Вас[ильевной] 1. Это был день её именин, и я провёл его. в Каменке. К обеду приехали из Вербовки все наши, кроме Тани. Я был очень рад их видеть. Сашу я нашёл. поправившейся, но не особенно. Веруша очень мила и симпатична по-прежнему. Анна пополнела. Ната пышет здоровьем. На обеде кроме всех нас был Роман Ефимович, коего я весьма рад был видеты_ Вера Васильевна вскоре после обеда отвела меня в большой сад и с добрых полтора часа изливалась в сетованиях и жалобах на то, что Григи не ценят вообще, а семейство Левы в особенности и действительно, отношения между Вербовкой и Бутаковкой очень натянуты. Без сильных hausse и baisse у нас не обходится и в настоящее время я констати-ровал, к удивлению моему, страшную baisse Марьи Николаевны и всех её детей параллельно с безобразно низким понижением акций Веры Васильевны. Вечером приехали в Вербовку. Таню я нашёл в относительно хорошем состоянии; она в отличном расположении духа, ибо решено её с Лизаветой Михайловной пустить на зиму в Париж и уже о паспортах идут хлопоты. Сестрица Наст[асья] Вас[ильевна] оказалась ещё бодрой старушкой, плавающей в блаженстве среди новой своей обстановки. Нужно отдать справедливость Саши ной доброте. Никто. не умеет, как она, приласкать и приголубить нуждающего[ся] в этом. Сестрица долго не могла прийти в себя от изумления что я уже почти старик, а не 15-летний мальчик, каким она меня знала. В заключение скажу о природе здешней. Семь недель не было дождя; все выжжено, все мертво, сухо, жёлто, серо, безотрадно. Не могу без мучительного сожаления вспомнить о Подушкине. Мухи не дают покоя, спать было душно. Комната моя во флигеле очень симпатична, но очень тесна, и Алёша приходит от этого в отчаяние. Вот первые впечатления. Рина забавный ребёнок; покамест ничего больше не могу сказать. Она почти так же крупна и толста, как Гартунгская вдова. Крепко обнимаю тебя, Паню-мило, Таню-мило.

Твой