Letter 2354

Date	26 September/8 October 1883
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Verbovka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1718)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 605 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 243–244

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Вербовка 26 сент[ября] Я думаю, Моденька, что я тебе оказал услуги, несколько раз говорив при Коле Мекк о том, что тебя одолевают посетители и приглашения. С этой стороны ты обеспечен. Но вообще я не могу удержаться, чтобы не посоветовать тебе быть как можно более твёрдым и ходить исключительно только туда, куда хочется, а к таким родным, как, напр[имер], Коля-брат и т. п., назначить дни раз в две недели на обед. Затем сделай как я в Москве: не принимай решительно никого в известные часы. Чем более я наслаждаюсь здесь деревенской свободой, тем живее чувствую, что ты её лишён, и весьма сожалею тебе. После нескольких дождей, давших возможность посеять озимый хлеб, наступила дивная погода, коей я страшно наслаждался, но вдруг со вчерашнего дня наступили холодные, ветреные дни и нужно поистине геройство, чтобы гулять как я несмотря на убийственный ветер. Вся эта неделя ознаменовалась пребыванием Коли Мекка. В четверг 22-го было официальное обручение, за коим последовал обед с шампанским, на котором присутствовали все каменские. Коля с Анной составляют очень милую парочку. Она влюблена в него не меньше, чем он в неё; целый день сидят в уголку и без конца целуются у Анны глаза блистают огнём, — в котором, если не ошибаюсь, отражается чувственное возбуждение. Мне жаль их, когда подумаю, что так далеко до осуществления их желаний. Смотрю на них с завистью и всё думаю о том, что ведь это и есть настоящее счастие и что я никогда его не испытал. Коля едет завтра и передаст тебе это письмо. Эпизод с Алексеем, о котором я тебе писал в прошлом письме, обошёлся. Я успокоился на другой же день вследствие объяснения с Левой, который признал себя виноватым и обещал ласковостью загладить несправедливость. Но, будучи очень злопамятен, я всё-таки не могу вполне позабыть этого. Очень тихо подвигается моя сюита; но, кажется, она будет в общем удачна, и я почти уверен, что скерцо (с гармониками) и andante (грёзы ребёнка) будут нравиться. Увлечение «Юдифью» сменилось припадком страсти к «Carmen», которую вот уж третий день проигрываю сплошь. Не без удовольствия играл также «Майскую ночь». В пятницу 30-го мы переезжаем в Каменку. Таня уже в Париже, но ещё нет известий. Целую тебя, голубчик мой, и Николашу. Твой П. Чайковский Как мне противна возня с Засядко, и как он меня злит. Я совсем иначе теперь отношусь к этому делу. Я тебя возненавижу, если ты хоть рубль дашь ему. Грише и Наре поклонись от меня.

Verbovka 26 September I think, Modenka, that I have done you a service by saying several times in front of Kolya Meck that you are overwhelmed by visitors and invitations. In that respect, you are safe. But generally I cannot help but advise you to be as resolute as you can, and to go exclusively where you want, and as for such relatives as, for example, brother Kolya et al., to designate one day every fortnight for dinner. Then do as I did in Moscow: receive absolutely no one at certain times. The more I enjoy the freedom of the country here, the more keenly I sense that you are deprived of it, and I am very sorry for you. After some rain, which made it possible to sow the winter grain, wonderful weather set in, which I enjoyed awfully, but suddenly, since yesterday, cold, windy days have arrived, and genuine heroism is needed to go walking as I did, despite the deadly wind. This whole week has been dominated by Kolya Meck's presence. On Thursday 22nd there was the official betrothal, followed by a champagne dinner, attended by everyone from Kamenka. Kolya and Anna make a very sweet couple. She is no less besotted with him than he is with her; they sit in a corner all day and kiss endlessly, with Anna's eyes sparkling like fire — which, if I am not mistaken, reflects sensual excitement. I feel sorry for them when I consider that their wishes are so far from being realised. I regard them with envy, all the time thinking that this is true happiness, and that I have never experienced it. Kolya is going tomorrow and will give you this letter. The episode with Aleksey, about which I wrote to you in my last letter, has passed. I was reassured the very next day after a confrontation with Lyova, who admitted he was to blame, and promised to redress the injustice with kindness. But, being very unforgiving, I cannot forget this all the same. My suite is coming along very slowly; but I think it will be successful in general, and I'm almost certain that the scherzo (with accordions) and the andante (child's dreams) will please. My infatuation with "Judith" has given way to a fit of passion for "Carmen", which I've been playing through constantly for three days now. I've also been playing through "May Night", also not without pleasure. On Friday 30th we are moving to Kamenka. Tanya is in Paris now, but there is no news yet. I kiss you, my golubchik, and Nikolasha. Yours P. Tchaikovsky How horrid the fuss with Zasyadko is, and how furious he makes me. I have an altogether different attitude towards this matter now. I will hate you if you give him even a ruble. Give Grisha and Nara a bow from me.