Letter 3064

Date	30 September/12 October 1886
Addressed to	Yuliya Shpazhinskaya
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2069)
Publication	П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 302 ("29 September") П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 468–469
Notes	Original incorrectly dated "29 September"

Text

Russian text (original)

29 сент[ября] 1886 г[ода] с[ело] Майданово Добрейшая и многоуважаемая Юлия Петровна! Сейчас вернулся из новой поездки в Москву и нахожу письмо Ваше от 23 сент[ября]. Надеюсь, что Вы получили моё предыдущее письмо, адресованное ещё по-старому. Долго не писал Вам до этого предыдущего письма оттого, что затруднялся по поводу одной приписки Вашей — помните? Вообще, если когда-нибудь мои и Ваши письма попадутся в руки какого-нибудь любопытного нашего потомка, он будет, вероятно, изумляться небрежности, нелитературности моих писем сравнительно с Вашими. Как Вы хорошо пишете! Ещё и ещё раз повторяю, что у Вас настоящий литературный талант. Да, кстати, простите раз навсегда, добрейшая Юлия Петровна, что я всегда пишу кое-как. Моя переписка так громадна, что я не успеваю писать обдуманно и так, чтобы, независимо от сущности письма, оно было приятно для чтения. Я принялся очень усердно за инструментовку «Чародейки». К сожалению, слишком часто приходится ездить в Москву. Сегодня вернулся, а в субботу 4-го числа опять придётся ехать по консерваторским делам. Был я вчера в Коршевском театре. Давали прелестную старинную комедию Загоскина «Благородный театр». Когда-то я неоднократно видел эту пиэсу, исполненною в Малом театре, в самое блестящее его время. Боже мой, как несравненно хороши были тогдашние актёры. Несмотря на то, что у Корша играют отличные артисты: Киселевский, Давыдов и т. п. смешно сравнивать исполнение загоскинской комедии вчерашнее с тогдашним. Отчего это не являются новые таланты на наших драматических театрах! Однако ж в общем все же театр Корша мне более нравится, чем Малый театр. В опере (про которую не знаю вообще, писать ли Вам, ибо боюсь вызвать в Вас огорчение и сожаление о прошлом) дела идут далеко не так хорошо, как бы можно было ожидать по стремлениям к кипучей деятельности, выражаемым оперными заправилами в начале сезона. До сих пор ещё не принимаются за «Корделию», и я уверен, что она не пройдёт раньше конца ноября. «Черевички» же дадутся, вот увидите, в самом конце сезона. Майков мне в высшей степени антипатичен: это какой-то подьячий, — а не директор художественного учреждения. Чаёв, напротив, показался мне очень мягким, милым, преисполненным лучших намерений человеком. Но мне как-то жаль его! Я убеждён, что он не в состоянии будет бороться с дрязгами и мелкими неприятностями, которые ему неизбежно придётся вытерпливать. Да признаться, я и не понимаю, какая охота была кабинетному труженику, безмятежно влачившему скромную, архивную жизнь в своей Оружейной палате, — перейти на поприще театрального деятеля. Всё, что Вы мне пишете о пребывании И[пполитаl В[асильевича] в Севастополе и о чувствах, вызванных его участливым отношением как в Вас, так и в близких Ваших, мне чрезвычайно отрадно было прочесть. Я, впрочем, всегда думал, и теперь больше, чем когда-либо, что в глубине души он не может не быть крепко привязан к семье своей. Отчего Вы боитесь, добрейшая Юлия Петровна. Ведь Вы рядом с гимназией? Разве в Севастополе часто случаются какие-либо грабежи, взламывания и т. д. Будучи сам жестоким трусом, я лучше чем кто-либо понимаю невыразимую жуткость неопределённых страхов. Но я должен Вам сказать, что ни­ когда не боялся и не боюсь злодеев, грабителей и т. д., а имею непостижимую странность и слабость бояться «привидений», которых, впрочем, никогда не видел. Когда-нибудь я Вам расскажу, как мне приходилось страдать и мучиться от невозможности побороть в себе этот дикий и глупый страх. Не взять ли Вам в услужение какого-нибудь здоровенного мужика? Ведь Ваш страх есть тоже явление скорее патологическое, как и мои. Думаю, что он пройдёт, когда Ваши нервы поуспокоятся и когда вообще Вы будете здоровее. А до тех пор следует принять меры. Мне кажется, что присутствие сильного мужчины в Вашем доме благотворно бы подействовало на Ваши страхи. Ну будьте здоровы, многоуважаемая Юлия Петровна! Как, я буду рад, когда Вы в самом деле займётесь делом, к которому, по-моему, Вы имеете очень выдающийся, по-моему, талант! Тысячу приветствий Софье Михайловне и детям Вашим. Не хотите ли иметь мой парижский портрет? Посылаю Вам на всякий случай, а Вас очень, очень прошу прислать мне Ваши и остальных близких Ваших. Ваш П. Чайковский