Letter 4011

Date	23 January/4 February 1890
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Florence
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1403)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-Б (1977), p. 21–22

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Флоренция 4 февр[аля]/23 янв[аря] [18]90 г[ода] Голубчик Толя! Я ужасно перед тобой виноват — забыл, что дал слово телеграфировать по приезде на место! Вспомнил сегодня утром, и холодный пот выступил от ужаса! Впрочем, ты уже давно моё берлинское письмо получил. Скажу тебе, что все слава Богу. Сначала, особенно в дороге, я неистово скучал и раскаивался, что поехал за границу. Скучал также и первые дни здесь; но все устроилось, я начал работать усиленно и аккуратно и теперь испытываю лишь усталость, но вместе с тем и сознание, что я поступил правильно. Где бы я мог без помехи работать, как здесь? А ведь главное для меня теперь, — окончить оперу к сроку. Окончить!!!! Боже мой, а я только что начал. Живу я в Hôtel Washington, чуть ли не в том же, где ты с Паней останавливался в [18]82 году. Имею внизу совершенно отдельную квартиру, обедаю за особенным столом (и очень Хорошо кормят), никто меня не беспокоит, и, собственно говоря, как я сказал выше, все совершенно благополучно. Но если ты спросишь, счастлив ли я, то скажу нет. В глубине души гнездится какая-то тоска, какое-то неопределённое недовольство, стремление куда-то. А куда? Между прочим, когда я задаю себе этот вопрос, то приходит в голову: не в Тифлис ли? И по правде сказать, меня очень к вам тянет. Но ведь главное — работа. Как я в Тифлисе буду работать? Впрочем, подождём, Увидим. Может быть, я всё-таки весной к вам попаду. Назар, по-видимому, очень доволен. На его счастье здесь оказалась русская дама и при ней русская горничная, с которой он и проводит все своё время. Прости, что пишу мало, — очень устал. Обнимаю вас всех. Скажи Тате, что я не возьму её к себе! Твой, П. Чай[ковский] Паничку целую, Кокодеса обними.

Florence 4 February/23 January 1890 Golubchik Tolya! I'm awfully shamefaced before you — I'd forgotten that I gave my word to telegraph you upon my arrival at the place! I remembered this morning, and broke out in a cold sweat in horror! Anyway, you'll already have received my Berlin letter ages ago. I'll tell you that all's well, thank God. At first, especially on the way, I was furiously homesick, and regretted going abroad. The homesickness also lasted the first few days here; but it all settled down, I began working diligently and punctually, and now I just feel tired, but at the same time, knowing that I did the right thing. Where else could I work without hindrance than here? But the main thing for me now is to finish the opera in time. To finish it!!! My God, I've only just started. I'm living in the Hôtel Washington, near the one where you and Panya stayed in 1882. I have a completely separate apartment downstairs, I dine at a special table (and they feed me very well), nobody bothers me, and, just as I described above, it's all completely fine. But if you ask me if whether I'm happy, then I'll say no. In the depths of my soul there's some sort of sadness, some vague dissatisfaction, a longing to go somewhere. But where? Whenever I ask myself the question, it crosses my mind: isn't it Tiflis? And to tell the truth, I am very drawn to you. But the main thing is work. How will I work in Tiflis. Anyway, let's wait and see. Perhaps I'll manage to see you in the spring after all. Nazar, it appears, is very pleased. Luckily for him, there was a Russian lady and a Russian maid with her, with whom he spends all his time. Sorry for writing so little — I'm very tired. I hug you all. Tell Tatu that I'm for not taking her with me! Yours, P. Tchaikovsky I kiss Panichka, hug Kokodes.