Letter 239

Tchaikovsky Research
Date 12/24 September 1871
Addressed to Ivan Klimenko
Where written Moscow
Language Russian
Autograph Location unknown
Publication Мои воспоминания о Петре Ильиче Чайковском (1908), p. 60–62
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 261–262 (abridged)
П. И. Чайковский. Забытое и новое (1995), p. 84-85
Notes Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve
Includes the humorous poem Do You Remember How We Went Through Kislovsky Passage? (TH 377)

Text

Based on a handwritten copy in the Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve at Klin (without the signature), which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text
(original)
Москва
12 сентября 1871 г[ода]

Сейчас возвратился с обеда в Эрмитаже, который мы давали Рубинштейну. Весьма часто вспоминали о тебе и на разные тоны пели песню о том, что без тебя грустно и что все тебя любим. Между прочим, Кашкин сообщил мне, что ты сердишься на моё молчание и не ответ на письмо. Но можешь ли ты, любимейшая из жён моего гарема, ты, прекраснейшая и в то же время младая Климена, хотя единую минуту усомниться в любви моей к тебе? Нет, молчание объясняется единственно ленью твоего сладострастного Султана; все откладывая приятную минуту собеседования с тобою, он, наконец, довёл оную до момента, полагаю, близкого к свиданию с тобой.

Собственно говоря, не стоило бы и писать тебе, так как мы скоро увидимся; но я взял в руки перо по неусыпным просьбам моего дивана, который, по случаю переезда моего на новую квартиру, был обит новой материей, увядает в тоске по тебе и молит по приезде твоём в Москву упокоевать твои усталые члены на его упругих, снабжённых новыми пружинами раменах. К его просьбам при соединяю и свою. Если ты хочешь доставить нам обоим немалое удовольствие, то остановись у меня и живи с нами столько долго, сколько тебе заблагорассудится. Надеюсь, что ты не заставишь меня, т.е. Султана, и его Диван, т.е. моё правительство, наши просьбы обратить в повеления, ослушание коих влечёт смертную казнь через сиденье на коле.

Я устроился очень мило и нисколько не раскаиваюсь, что решил переехать от Рубинштейна. Как я его ни люблю, а жить в полнейшей зависимости от Arафона — куда как не весело!

Итак, жду тебя: ей-Богу, становится скучно без Климены.

Ты помнишь ли, как Кисловским проулком
На 3наменку свой направляя бег,
Резвились мы, подобно сдобным булкам,
Попавшим с печки прямо в мокрый снег?
Ты говорил: «Люблю тебя, Петруша,
Как хладный ум ночного фонаря,
Как лёгкий пар преступного Картуша
Иль балахон московского царя!
Люблю тебя, как моря примиренье,
Как магнетизм, как пир лихой чумы,
Как самовара страстное томленье,
Как кругозор индийского ламы»
А я в ответ: «Оставь, оставь Климена!
Ты про любовь мне песенки не пой!»
...И нам в тот миг и в уши, и в колена
Пахнуло вдруг живительной весной.

Адрес: на Спиридоновке, близ Гранатного переулка, в доме Лебедева.