Letter 4716
| Date | 28 June/10 July 1892 |
|---|---|
| Addressed to | Anna Merkling |
| Where written | Vichy |
| Language | Russian |
| Autograph Location | unknown |
| Publication | П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 250–251 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XVI-Б (1979), p. 121–122 (signature omitted) |
| Notes | Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (signature omitted), incorrectly dated "22 June/10 July" |
Text and Translation
Based on a handwritten copy in the Klin House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
Голубушка Аня! Прости, что в первый раз собрался тебе написать лишь сегодня, после 2-недельного пребывания в скучном, постылом, несносном Виши. Мы с Бобом выехали из Петербурга 3-го июня, провели сутки в Берлине, неделю в Париже, где очень приятно провели время, и, наконец, третью неделю проживаем в Виши. Было бы грешно не отдать справедливости Виши в отношении благоустройства, дешевизны, порядка. Наконец, нельзя сомневаться и в пользе, которую он принесёт нам обоим. Но боже, какое это печальное и скучное место! Как несносна эта многотысячная толпа, снующая повсюду, так что уединиться никогда нельзя ни на минуту! Как однообразна и скучна жизнь! Однообразие жизни для меня очень ценно и приятно, когда есть дело. Но здесь, во-1-х, запрещается заниматься делом, а во-2-х, решительно не найдёшь времени не только для занятий, но даже и для чтения. Посуди сама. В 6 часов я встаю, одеваюсь и бужу Боба. Идём с ним пить 3 стакана воды. Это требует двух часов времени. Едва придёшь усталый от ходьбы и жары домой, как звонят в 10 часов к завтраку. Завтрак за table d'hôtel'ом тянется бесконечно долго. Около 12 мы в Casino (прекрасное учреждение, где можно читать газеты, сидеть в саду, по вечерам в театре быть и т. д. и т. д. за 60 франков в месяц) читаем русские газеты и пишем письма. Засим Боб ездит около часу на велосипеде, и я тоже (на трёхколёсном), или иду гулять, чтобы стряхнуть невероятную сонливость. В 3-ем часу мы уже идём брать душ. Это превосходная вещь: в течение 5-7-и минут тебя колотят по всему телу с страшной силой струёй холодной воды. Из душа бежим опять пить 3 стакана воды. В 5½ часов обед, опять бесконечно длинный, кофе, а в 8 часов обыкновенно сидим в Casino уже в театре. Труппа очень недурна, и пиэсы больше дают весёлые. В 10 часов бежим домой и усталые ложимся спать. Жизнь, может быть, здоровая, — но очень скучная. К счастью, в Виши курс не продолжителен: через пять. дней мы свободные птички и спешим через Париж домой. В Клину я надеюсь быть в начале июля. Милая Аня, как мне завидно читать твоё описание жизни у Кати! Честное слово, слюнки текут, и смерть хочется по бывать у вас, но это весьма неудобоисполнимо. Я дал слово быть в Вербовке (Давыдовы), в Уколове (Николай Ильич) и ещё несколько обещаний, из коих лишь немногие исполню. Мне необходимо кончить мою симфонию, которой пожертвую июль и часть августа. Около 15 думаю поехать на юг. Когда же к вам попасть? Напиши, до каких пор вы там остаётесь. Засим прошу тебя крепко поцеловать Катю, передать миллион нежностей Любе и детям, поклониться Петру Ивановичу и Василию Васильевичу. Целую пауки. Твой, |
Golubushka Anya! Forgive me for only setting out to write to you for the first time today, after a 2-week stay in tedious, loathsome, unbearable Vichy. Bob and I left Petersburg on 3rd June, spent a day in Berlin, a week in Paris, where we had a very pleassant time, and finally, we are spending our third week in Vichy. It would be a sin not to give Vichy its dues in terms of enhancement, value for money, and orderliness. Ultimately, there is no doubt about the benefits it will bring both of us. But God, what a sad and tedious place this is. How unbearable is this crowd of thousands, scurrying everywhere, so that you can never have a moment's solitude! How monotonous and tedious life is! Monotony in life is very important to me, and it's pleasant when there is something to do. But, firstly, any work here is forbidden, and secondly, you absolutely cannot find the time not only to work, but even to read. Judge for yourself. At 6 o'clock I rise, dress, and wake up Bob. We go off to drink 3 glasses of water. This requires two hours of our time. Barely have we returned home, weary from walking and the heat, when the bell rings at 10 o'clock for breakfast. Breakfast at the table d'hôte drags on endlessly. Around 12 we go to the Casino (a wonderful establishment, where you can read newspapers, sit in the garden, go to the theatre in the evenings, etc. etc. for 60 francs a month), reading Russian newspapers and writing letters. Whereupon Bob goes off to ride his bicycle for an hour or so, as do I (on a tricycle), or we go for a walk to shake off the incredible drowsiness. At 3 o'clock we are already preparing to take a shower. This is an excellent thing: for 5 to 7 minutes your body is pounded all over with a terribly powerful stream of cold water. From the shower, we hurry off again to drink 3 glasses of water. At 5.30 there is dinner, again endlessly drawn out, coffee, and at 8 o'clock we usually sit in the Casino again, at the theatre. The troupe is not bad, and the plays they give are mostly amusing. At 10 o'clock we run home and go to bed exhausted. Life may be healthy, but very tedious. Fortunately the course at Vichy is not long: in five more days we are free birds and hurrying home via Paris. I hope to be in Klin in early July. Dear Anya, how envious I am reading your description of Katya's life! On my word of honour, my mouth is watering, and I'm dying to visit you, but this is very impractical. I've given my word to go to Verbovka (the Davydovs), to Ukolovo (Nikolay Ilyich), and made several other promises, of which I'll only keep a few. I need to finish my symphony, for which I shall sacrifice July and part of August. I'm thinking of going south around 15 August. When can I come it to you? Write how long you'll be staying there. Whereupon, I ask you to kiss Katya hard, convey a million tendernesses to Lyuba and the children, and bow to Pyotr Ivanovich and Vasily Vasilyevich. I kiss the spiders. Yours, |
