Letter 898

Tchaikovsky Research
Date 16/28 August 1878
Addressed to Modest Tchaikovsky
Where written Brailov
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1503)
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 199 (abridged)
П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 438–439 (abridged)
П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 172–173
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 372–373 (abridged)
Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 167 (English translation) ("end of May") (abridged)

Text

Russian text
(original)
Браилов
16 августа

Пребывание моё здесь приближается к концу. Я решился ехать не в субботу вечером, как предполагал, а в пятницу утром. И в этот раз Анатолию было суждено сократить и отравить моё пребывание здесь. Я получил от него отчаянное письмо с жалобой на тоску, хандру и с убедительной просьбой приехать скорее. Хотя в конце письма он и просит меня не обращать внимания на его меланхолию, хотя я и от лично знаю, что он несколько блажит и распускается в дешёвой и беспричинной слезоточивости, — но всё-таки прелесть моего пребывания здесь отравлена. Согласна его просьбе я отвечал по телеграфу, что приеду ранее, чем было назначена в программе. В Вербовке я останусь недолго, а Кондратьева совсем по... Таким образом я доживаю последние дни браиловского уединения уже больше по обязанности, чем по внутреннему влечению.

Тем не менее я пришёл к совершенна непоколебимому заключению, что я могу найти полное удовлетворение от жизни только в форме деревенской и по большей части одинокой жизни. Да! если б можно было, я бы сейчас же согласился навсегда причалить к подобной пристани и весь свой век провековать где-нибудь в глуши, — но с тем, чтоб от времени до времени видеться и принимать у себя нескольких близких, а также имея, в своём сундуке или портфеле средства посещать столицы, чужие край и чужие деревни. Я создан для подобной жизни. Глинка напрасна называл себя мимозой. Я мимоза, а не он. Только среди деревенского простора, тишины и одиночества я бы мог раскрывать свои листики и жить нормальною жизнью. Сколько я теперь мечтал об этом? Как часта воображал себя в уютном деревенском домике ожидающим тебя, принимающим тебя, болтающим с тобой! Какую бы цену имели эти свидания! Чего бы я не прочитал! Читать, живя в городе и имея обязательные занятия, тоже нельзя как следует.

Кстати о чтении. Я с ума схожу от Альфреда Мюссе. Сегодня я кричал от восторга, читая «Les caprices de Marianne», и, конечна, тотчас же решил написать на это оперу. Как твоё мнение? Я нахожу один большой недостаток для оперы: это то, что Coelio и Marianne ни разу не встречаются, ни разу не появляются вместе. Правда? На зато что это за прелесть; я влюблён в Coelio [...]

Надеюсь, что в Вербовке найду от тебя письмо. В лее езжу каждый день, несмотря на дурную погоду. Купанье прелесть. Вообще я всё-таки доволен Браиловым. От Н[адежды] Ф[иларетавны] писем нет.

Целую тебя и Колю нежно.

П. Чайковский